печальныхъ вещахъ, имѣть видъ печальный и имѣть сожалѣніе»; старался изъ вѣжливости не противорѣчить, правду говорить не всегда и пр.
Такъ, въ окно, прорубленное Петромъ, лились потоки, съ которыми справиться не могъ онъ самъ: врагъ всякой неправды въ дѣлахъ, царь вынужденъ былъ, считаясь съ требованіями европейскихъ приличій, поощрять ложь въ свѣтѣ. Человѣкъ дѣла, чернорабочій на тронѣ, царь уступилъ этому потоку чужой жизни и во многомъ другомъ,—«хорошій тонъ потребо
вали введенія въ русскую жизнь новыхъ знаній и искусствъ, въ сущности, съ точки зрѣнія царя, безполезныхъ, но необ
ходимыхъ для «прямого придворнаго человѣка». Впрочемъ, эта сторона реформы Петра не встрѣтила у насъ сопротивления— свобода свѣтской жизни была радостно встрѣчена молодежью,
особенно, женскою. Для русской женщины, болѣе чѣмъ для мужчины, тяжелъ былъ гнетъ «Домостроя»,—теперь предъ нею открылась новая жизнь, въ которой ея индивидуальное чувство больше не знало тяжелыхъ оковъ старины. И вотъ, изъ рабыни, запертой въ теремѣ, она преобразилась теперь въ «богиню», передъ которой недавній ея повелитель, обратившись теперь въ «галантнаго кавалера», долженъ былъ курить ѳиміамъ и пѣть гимны ея красотѣ и власти... Мы видимъ проблески этого новаго отношенія къ женщинѣ въ нѣкоторыхъ любовныхъ пѣсняхъ XVII в., сложенныхъ въ ея честь. Теперь, съ Петра, «любовь» дѣлается главными содержаніемъ свѣтской жизнв XVIII в., а слѣдовательно, и литературы. Иностранцы, бывшіе въ Россіи при Петрѣ, обращали не разъ вниманіе на эту перемѣну въ жизни русской женщины. Бергхольцъ, камеръ-юнкерт иностраннаго двора, въ своемъ дневникѣ сдѣлалъ большой комплиментъ манерами и внѣпіности русскихъ дамъ: за два года онѣ одѣлались неузнаваемы,—въ 1718 г. учреждены были ассамблеи, а въ 1720-мъ многія дамы уже не уступали нѣмкамъ и француженками въ привѣтливости и тонкости обращенія и свѣтскости. Щербатовъ, въ извѣстномъ сочиненіт своемъ: «О поврежденіи нравовъ въ Россіи», говоритъ слѣдующее: спріятно было женскому полу, бывшему почти до сеи невольщицами въ домахъ своихъ, пользоваться всѣми удовольствіями общества, украшать себя одѣяніями и уборами, умножающими красоту лица ихъ и оказующими ихъ хорогаій станъ
страсть любовная, до того почти незнаемая, начала чувстви
Отрицатель
ныя сто
роны новой жизни.
Женщина
русская при
Петрѣ В.
Такъ, въ окно, прорубленное Петромъ, лились потоки, съ которыми справиться не могъ онъ самъ: врагъ всякой неправды въ дѣлахъ, царь вынужденъ былъ, считаясь съ требованіями европейскихъ приличій, поощрять ложь въ свѣтѣ. Человѣкъ дѣла, чернорабочій на тронѣ, царь уступилъ этому потоку чужой жизни и во многомъ другомъ,—«хорошій тонъ потребо
вали введенія въ русскую жизнь новыхъ знаній и искусствъ, въ сущности, съ точки зрѣнія царя, безполезныхъ, но необ
ходимыхъ для «прямого придворнаго человѣка». Впрочемъ, эта сторона реформы Петра не встрѣтила у насъ сопротивления— свобода свѣтской жизни была радостно встрѣчена молодежью,
особенно, женскою. Для русской женщины, болѣе чѣмъ для мужчины, тяжелъ былъ гнетъ «Домостроя»,—теперь предъ нею открылась новая жизнь, въ которой ея индивидуальное чувство больше не знало тяжелыхъ оковъ старины. И вотъ, изъ рабыни, запертой въ теремѣ, она преобразилась теперь въ «богиню», передъ которой недавній ея повелитель, обратившись теперь въ «галантнаго кавалера», долженъ былъ курить ѳиміамъ и пѣть гимны ея красотѣ и власти... Мы видимъ проблески этого новаго отношенія къ женщинѣ въ нѣкоторыхъ любовныхъ пѣсняхъ XVII в., сложенныхъ въ ея честь. Теперь, съ Петра, «любовь» дѣлается главными содержаніемъ свѣтской жизнв XVIII в., а слѣдовательно, и литературы. Иностранцы, бывшіе въ Россіи при Петрѣ, обращали не разъ вниманіе на эту перемѣну въ жизни русской женщины. Бергхольцъ, камеръ-юнкерт иностраннаго двора, въ своемъ дневникѣ сдѣлалъ большой комплиментъ манерами и внѣпіности русскихъ дамъ: за два года онѣ одѣлались неузнаваемы,—въ 1718 г. учреждены были ассамблеи, а въ 1720-мъ многія дамы уже не уступали нѣмкамъ и француженками въ привѣтливости и тонкости обращенія и свѣтскости. Щербатовъ, въ извѣстномъ сочиненіт своемъ: «О поврежденіи нравовъ въ Россіи», говоритъ слѣдующее: спріятно было женскому полу, бывшему почти до сеи невольщицами въ домахъ своихъ, пользоваться всѣми удовольствіями общества, украшать себя одѣяніями и уборами, умножающими красоту лица ихъ и оказующими ихъ хорогаій станъ
страсть любовная, до того почти незнаемая, начала чувстви
Отрицатель
ныя сто
роны новой жизни.
Женщина
русская при
Петрѣ В.