АМСТЕРДАМЪ.
Зданіе биржи — одно изъ удивительнѣйшихъ въ мірѣ
по своей архитектурѣ. Улица въ Амстердамѣ.
Мостъ черезъ Амстель и
Народный домъ.
Атлантическомъ океанѣ. Бискайскій заливъ, по которому ѣхать сюда, — родной братъ Караибскаго моря: постоянная качка и еще вдобавокъ пронизывающій вѣтеръ. На югъ до Мадейры тоже качаетъ нерѣдко. Трудно подъѣхать къ Лиссабону безъ качки. Качало и насъ...
Только тамъ дальше къ югу, у острововъ Зеленаго Мыса, начинается штиль и вполнѣ пріятное морское путешествіе.
Когда послѣ Бискайскаго залива вырисовываются въ туманѣ береговыя горы мыса Финистера, появляется берегъ Испаніи - всѣ довольны.
На нашей „Конингинъ-Эмма“ ѣхалъ на Яву большой ульмскій догъ. Ему суждено улучшать собачью породу тропической Гол
ландіи. Онъ тоже жалобно вылъ на Бискайскомъ заливѣ, не стѣсняясь присутствіемъ особы женскаго пола, маленькой таксы, привязанной по сосѣдству. Всю свою собачью нѣжность онъ обна
ружилъ уже у береговъ Испаніи, когда прошли заливъ, и матросъ то и дѣло ходилъ около него съ большой шваброй.
***
За тѣ четыре года, что я не былъ въ Лиссабонѣ, мало что измѣнилось. Стало меньше экипажей, все съѣли автомобили, при этомъ автомобили очень дорогіе и очень скверные. Развѣ что Нью-Іоркъ или наша Москва могутъ похвастать еще болѣе скверными и еще болѣе дорогими таксомоторами.
Тяжести возятъ на мулахъ, мулы вездѣ. Гдѣ тѣ лошади и ослы, отъ которыхъ рождаются эти мулы? — невольно задаешь себѣ вопросъ: ни лошадей, ни ословъ не видно. Мулы же, какъ извѣстно, уже не даютъ потомства, это всегда „послѣдніе въ родѣ“.
По привычкѣ южныхъ народовъ, люди носятъ здѣсь всякую тяжесть на головѣ. Рукамъ свободнѣе, а голова все равно ни къ чему больше не требуется-головной работы тутъ мало.
Не больше стало этой работы и со времени изгнанія короля Мануэля, ничто не измѣнилось. Стало еще скучнѣе, хотя и раньше это была самая скучная столица Европы.
На монетахъ чеканятъ красивую женщину „Республику“ и не пишутъ уже „500 рейсовъ“, а „50 центавосовъ“, хотя народъ все равно еще считаетъ на рейсы.
Здѣсь привыкли къ безвластію и расправляются сами. Когда нашему трамваю загородилъ путь какой-то ломовикъ, вагоновожа
тый долго звонилъ, проѣхалъ, а затѣмъ остановилъ вагонъ и пошелъ спеціально накостылять шею ломовику.
* * *
О бывшей лѣтней резиденціи португальскихъ королей, о Синтрѣ, испанская пословица говоритъ: — „Кто осмотрѣлъ весь міръ, но не видѣлъ Синтры, тотъ ѣздилъ по міру съ мѣшкомъ на головѣ“. Опять совѣтую не вѣрить этимъ крайнимъ восхищеніямъ, хотя поѣздка въ Синтру и интересна.
На базарахъ въ Лиссабонѣ масса фруктовъ, еще больше рыбы. Рыбу носятъ тоже на головѣ и непремѣнно по солнцепеку и безъ
льда, всегда открытой, точно нарочно, чтобы скорѣе портилась. Броситъ въ корзину живую рыбу, перейдетъ улицу, а рыба уже ротъ раскрыла.
Кричатъ, галдятъ. Особая португальская нѣжность — ткнуть другого рукой подъ ребра.
Когда на нашъ пароходъ пріѣхало человѣкъ десять провожающихъ лиссабонцевъ, пришлось постыдно бѣжать изъ смокингърума. Похоже было на какую-то катастрофу, если судить по шуму.
Они пили въ смокингъ-румѣ теплое шампанское, хлопали другъ друга по плечу или тыкали рукою въ бокъ, горланили и, вѣроятно, не вспоминали о томъ, что теперешнюю тропическую Голландію открылъ португалецъ Васко-де-Гама, и что хозяева того парохода, на которомъ они пьютъ шампанское — голландцы — отняли у нихъ эти богатѣйшія колоніи...
III.
32.000.000!
Мы совершенно не представляемъ себѣ: что такое Ява, какое это богатство?
Сколько живетъ людей на Явѣ — одномъ большомъ островѣ и двухъ маленькихъ?
Я точно дѣлаю вопросъ изъ учебника географіи для ученика перваго класса. Но я спрашивалъ у десяти развитыхъ образованныхъ людей:
„Сколько жителей на островѣ Явѣ?“ — отвѣчали:
„Милліонъ, три милліона, пять милліоновъ“...
Никто не сказалъ и близкой цифры. А тамъ живетъ 32.000.000 малайцевъ! Это 16 Петербурговъ!.. Какая невѣроятная для тропиковъ густота населенія.
Островъ изрѣзанъ хорошими дорогами — грунтовыми и желѣзными. Ботаническій садъ въ Буитензоргѣ считается роскошнѣйшимъ въ мірѣ. Впрочемъ, „роскошнѣйшихъ“ я знаю уже два — въ Ріо-де- Жанейро и въ Коломбо... „Самый лучшій никогда не бываетъ одинъ, всегда нѣсколько „самыхъ лучшихъ“.
Острову Явѣ даетъ особую прелесть его гористость: въ 2—3 часа изъ тропиковъ можно подняться въ умѣренный климатъ и даже въ холодъ.
Число туристовъ, глобтротеровъ, шныряющихъ по міру, растетъ быстро. Но особенно поразителенъ этотъ ростъ для Явы. Вотъ цифры изъ офиціальнаго голландскаго отчета:
въ 1908 году Яву посѣтило 528 туристовъ, въ 1913 году ..... 9.842 туриста. Ростъ постепенный и прогрессивный.
***
Въ августѣ на Явѣ въ Семарангѣ открывается выставка.
Выставка не претендуетъ на грандіозность, но зато она будетъ экзотична вполнѣ. Голландцы не спятъ. Этотъ умѣренный, трудолюби
Зданіе биржи — одно изъ удивительнѣйшихъ въ мірѣ
по своей архитектурѣ. Улица въ Амстердамѣ.
Мостъ черезъ Амстель и
Народный домъ.
Атлантическомъ океанѣ. Бискайскій заливъ, по которому ѣхать сюда, — родной братъ Караибскаго моря: постоянная качка и еще вдобавокъ пронизывающій вѣтеръ. На югъ до Мадейры тоже качаетъ нерѣдко. Трудно подъѣхать къ Лиссабону безъ качки. Качало и насъ...
Только тамъ дальше къ югу, у острововъ Зеленаго Мыса, начинается штиль и вполнѣ пріятное морское путешествіе.
Когда послѣ Бискайскаго залива вырисовываются въ туманѣ береговыя горы мыса Финистера, появляется берегъ Испаніи - всѣ довольны.
На нашей „Конингинъ-Эмма“ ѣхалъ на Яву большой ульмскій догъ. Ему суждено улучшать собачью породу тропической Гол
ландіи. Онъ тоже жалобно вылъ на Бискайскомъ заливѣ, не стѣсняясь присутствіемъ особы женскаго пола, маленькой таксы, привязанной по сосѣдству. Всю свою собачью нѣжность онъ обна
ружилъ уже у береговъ Испаніи, когда прошли заливъ, и матросъ то и дѣло ходилъ около него съ большой шваброй.
***
За тѣ четыре года, что я не былъ въ Лиссабонѣ, мало что измѣнилось. Стало меньше экипажей, все съѣли автомобили, при этомъ автомобили очень дорогіе и очень скверные. Развѣ что Нью-Іоркъ или наша Москва могутъ похвастать еще болѣе скверными и еще болѣе дорогими таксомоторами.
Тяжести возятъ на мулахъ, мулы вездѣ. Гдѣ тѣ лошади и ослы, отъ которыхъ рождаются эти мулы? — невольно задаешь себѣ вопросъ: ни лошадей, ни ословъ не видно. Мулы же, какъ извѣстно, уже не даютъ потомства, это всегда „послѣдніе въ родѣ“.
По привычкѣ южныхъ народовъ, люди носятъ здѣсь всякую тяжесть на головѣ. Рукамъ свободнѣе, а голова все равно ни къ чему больше не требуется-головной работы тутъ мало.
Не больше стало этой работы и со времени изгнанія короля Мануэля, ничто не измѣнилось. Стало еще скучнѣе, хотя и раньше это была самая скучная столица Европы.
На монетахъ чеканятъ красивую женщину „Республику“ и не пишутъ уже „500 рейсовъ“, а „50 центавосовъ“, хотя народъ все равно еще считаетъ на рейсы.
Здѣсь привыкли къ безвластію и расправляются сами. Когда нашему трамваю загородилъ путь какой-то ломовикъ, вагоновожа
тый долго звонилъ, проѣхалъ, а затѣмъ остановилъ вагонъ и пошелъ спеціально накостылять шею ломовику.
* * *
О бывшей лѣтней резиденціи португальскихъ королей, о Синтрѣ, испанская пословица говоритъ: — „Кто осмотрѣлъ весь міръ, но не видѣлъ Синтры, тотъ ѣздилъ по міру съ мѣшкомъ на головѣ“. Опять совѣтую не вѣрить этимъ крайнимъ восхищеніямъ, хотя поѣздка въ Синтру и интересна.
На базарахъ въ Лиссабонѣ масса фруктовъ, еще больше рыбы. Рыбу носятъ тоже на головѣ и непремѣнно по солнцепеку и безъ
льда, всегда открытой, точно нарочно, чтобы скорѣе портилась. Броситъ въ корзину живую рыбу, перейдетъ улицу, а рыба уже ротъ раскрыла.
Кричатъ, галдятъ. Особая португальская нѣжность — ткнуть другого рукой подъ ребра.
Когда на нашъ пароходъ пріѣхало человѣкъ десять провожающихъ лиссабонцевъ, пришлось постыдно бѣжать изъ смокингърума. Похоже было на какую-то катастрофу, если судить по шуму.
Они пили въ смокингъ-румѣ теплое шампанское, хлопали другъ друга по плечу или тыкали рукою въ бокъ, горланили и, вѣроятно, не вспоминали о томъ, что теперешнюю тропическую Голландію открылъ португалецъ Васко-де-Гама, и что хозяева того парохода, на которомъ они пьютъ шампанское — голландцы — отняли у нихъ эти богатѣйшія колоніи...
III.
32.000.000!
Мы совершенно не представляемъ себѣ: что такое Ява, какое это богатство?
Сколько живетъ людей на Явѣ — одномъ большомъ островѣ и двухъ маленькихъ?
Я точно дѣлаю вопросъ изъ учебника географіи для ученика перваго класса. Но я спрашивалъ у десяти развитыхъ образованныхъ людей:
„Сколько жителей на островѣ Явѣ?“ — отвѣчали:
„Милліонъ, три милліона, пять милліоновъ“...
Никто не сказалъ и близкой цифры. А тамъ живетъ 32.000.000 малайцевъ! Это 16 Петербурговъ!.. Какая невѣроятная для тропиковъ густота населенія.
Островъ изрѣзанъ хорошими дорогами — грунтовыми и желѣзными. Ботаническій садъ въ Буитензоргѣ считается роскошнѣйшимъ въ мірѣ. Впрочемъ, „роскошнѣйшихъ“ я знаю уже два — въ Ріо-де- Жанейро и въ Коломбо... „Самый лучшій никогда не бываетъ одинъ, всегда нѣсколько „самыхъ лучшихъ“.
Острову Явѣ даетъ особую прелесть его гористость: въ 2—3 часа изъ тропиковъ можно подняться въ умѣренный климатъ и даже въ холодъ.
Число туристовъ, глобтротеровъ, шныряющихъ по міру, растетъ быстро. Но особенно поразителенъ этотъ ростъ для Явы. Вотъ цифры изъ офиціальнаго голландскаго отчета:
въ 1908 году Яву посѣтило 528 туристовъ, въ 1913 году ..... 9.842 туриста. Ростъ постепенный и прогрессивный.
***
Въ августѣ на Явѣ въ Семарангѣ открывается выставка.
Выставка не претендуетъ на грандіозность, но зато она будетъ экзотична вполнѣ. Голландцы не спятъ. Этотъ умѣренный, трудолюби