И роскошь поэтическаго искусства, вся сказывающаяся въ манерѣ письма, манерѣ мышленія писателя, проектировалась въ честно возсозданныхъ акте
ромъ основныхъ психическихъ линіяхъ. Открывая чувства, крывшіяся йодъ причудливыми нагроможденіями словъ, ихъ опредѣляя языкомъ нашихъ ду
шевныхъ состояній, актеры переводили все на одинъ языкъ.
Слѣдовательно, стало ясно, что для такого Театра Диккенсъ въ области сценическаго переживанія, что для Художественнаго Театра является дѣйствительнымъ, жизненнымъ переживаніемъ,—то же, что и Тургеневъ; и Моль
еръ въ сценической иллюстраціи самой психикой актеровъ не отличимъ отъ Гольдони. Такъ что, напримѣръ, ревность Барбу лье въ Мольеровской комедіи то же чувство, что ревность Шек
спировскаго Отелло или Донъ Гутідрре Альфонсо къ Доньѣ Менсіп въ драмѣ