На рассвете видно, как воду бороздит чешуя густых, спрессовавшихся туч океанской саранчи, туч, гонимых в Амурский лиман инстинктом, повидимому, заменяющим рыбе компас.
Навстречу им с крутозадых шаланд выставляют сети; рыба с разлета тычется в очко, застревает жабрами и потом, извлеченная на берег, с трудом отцепляется усталыми руками кореянок. Уже несколько ночей девушки и старухи заняты выборкой рыбы (муж
чины все на лодках в море). Нельзя пропустить самого дорогого времени — хода иваси, оттого так лихорадочно быстры их движения, оттого женщина и забыла про привязанного к спине ребенка.
Растут рыбьи горки. Засольщики вымыли чаны и широко распахнули двери засольных сараев. Растут штабеля дубовых боченков с пришлепанным трафаретом „тихоокеанская сельдь“. В этом году с лодок и на береговых участках залива выловлено 135 миллионов штук. А в 1925 г. всего 4 миллиона.
В 1928 г. предполагается вывезти на рынки СССР 35 тысяч тонн соленой иваси.
Газеты молчат. Нужно кричать на весь СССР, привлечь внимание всех хозяйственных организаций, нужно искать денег, денег
для кооперирования рыболовных артелей; нужно вырваться из рук вездесущего частника (70% промыслов — частные артели): частникскупщик почуял жирный запах иваси из Москвы, Одессы, Киева — он тащит из-под носа Госрыбтреста и Далькрайсоюза продукцию;
нужно экстренно строить рыбо-консервные заводы (иваси нежнее сельди — ее лучше не засаливать обыкновенным русским посолом, а консервировать); нужно создавать специалистов по новой рыбе
(сейчас на весь ивасиный промысел, кажется, всего пара дорого стоящих японцев-инструкторов). Но хорошо уже и то, что совер
шенно запрещен центром импорт дорогой („королевской“) сельди из Норвегии и Шотландии.
Слава о рыбном Клондайке Приморья докатилась и до Каспия. Астраханские рыбаки прислали во Владивосток уполномоченного для переговоров с переселенческой партией о заселении дальневосточного побережия группами астраханских рыбаков. К началу будущего сезона ловли (середина июня) прибывает первая партия рыбаков.
Так иваси побеждает даже астраханскую сельдь.
Вспоминаю восторженные рыбные корреспонденции, присылавшиеся в „Красное знамя“ с Камчатки неким В. Пипьяном. Этот
Пипьян (по профессии рыбак) к каждой главе своих очерков ловко подбирал эпиграфы обязательно на рыболовную тему и непременно из Маяковского. Например:
„...конечно,
почтенная вещь рыбачить...“
или:
„...вытащить сеть,
в сетях — осетры б...“ и т. д. и т. д.
Навстречу им с крутозадых шаланд выставляют сети; рыба с разлета тычется в очко, застревает жабрами и потом, извлеченная на берег, с трудом отцепляется усталыми руками кореянок. Уже несколько ночей девушки и старухи заняты выборкой рыбы (муж
чины все на лодках в море). Нельзя пропустить самого дорогого времени — хода иваси, оттого так лихорадочно быстры их движения, оттого женщина и забыла про привязанного к спине ребенка.
Растут рыбьи горки. Засольщики вымыли чаны и широко распахнули двери засольных сараев. Растут штабеля дубовых боченков с пришлепанным трафаретом „тихоокеанская сельдь“. В этом году с лодок и на береговых участках залива выловлено 135 миллионов штук. А в 1925 г. всего 4 миллиона.
В 1928 г. предполагается вывезти на рынки СССР 35 тысяч тонн соленой иваси.
Газеты молчат. Нужно кричать на весь СССР, привлечь внимание всех хозяйственных организаций, нужно искать денег, денег
для кооперирования рыболовных артелей; нужно вырваться из рук вездесущего частника (70% промыслов — частные артели): частникскупщик почуял жирный запах иваси из Москвы, Одессы, Киева — он тащит из-под носа Госрыбтреста и Далькрайсоюза продукцию;
нужно экстренно строить рыбо-консервные заводы (иваси нежнее сельди — ее лучше не засаливать обыкновенным русским посолом, а консервировать); нужно создавать специалистов по новой рыбе
(сейчас на весь ивасиный промысел, кажется, всего пара дорого стоящих японцев-инструкторов). Но хорошо уже и то, что совер
шенно запрещен центром импорт дорогой („королевской“) сельди из Норвегии и Шотландии.
Слава о рыбном Клондайке Приморья докатилась и до Каспия. Астраханские рыбаки прислали во Владивосток уполномоченного для переговоров с переселенческой партией о заселении дальневосточного побережия группами астраханских рыбаков. К началу будущего сезона ловли (середина июня) прибывает первая партия рыбаков.
Так иваси побеждает даже астраханскую сельдь.
Вспоминаю восторженные рыбные корреспонденции, присылавшиеся в „Красное знамя“ с Камчатки неким В. Пипьяном. Этот
Пипьян (по профессии рыбак) к каждой главе своих очерков ловко подбирал эпиграфы обязательно на рыболовную тему и непременно из Маяковского. Например:
„...конечно,
почтенная вещь рыбачить...“
или:
„...вытащить сеть,
в сетях — осетры б...“ и т. д. и т. д.