Ездил я так
Я выехал из Москвы 15 апреля. Первый город Варшава. На вокзале встречаюсь с т. Аркадьевым, представителем Вокса в Польше и т. Ковальским, варшавским Тассом. В Польше решаю не задерживаться. Скоро польские писатели будут принимать Баль
монта. Хотя Бальмонт и написал незадолго до отъезда из СССР почтительные строки, обращенные ко мне:
... „И вот ты написал блестящие страницы,
Ты между нас возник как некий острозуб ... и т. д.
я все же предпочел не сталкиваться в Варшаве с этим блестящим поэтом, выродившимся в злобного меланхолика.
Я хотел ездить тихо, даже без острозубия.
В первый приезд я встретился только с самыми близкими нашими друзьями в Польше: поэт Броневский, художница Жалновер, критик Ставер.
На другой день с представителем Вокса в Чехо-Словакии, великолепнейшим т. Калюжным, выехали в Прагу.
На Пражском вокзале — Рома Якобсон. Он такой же. Немного пополнел. Работа в отделе печати пражского полпредства прибавила ему некоторую солидность и дипломатическую осмотрительность в речах.
В Праге встретился с писателями-коммунистами, с группой „Деветсил“. Как я впоследствии узнал, это — не „девять сил , на
пример, лошадиных, а имя цветка с очень цепкими и глубокими корнями. Ими издается единственный левый, и культурно и поли
тически (как правило только левые художественные группировки Европы связаны с революцией), журнал „Ставба . Поэты, писатели, архитектора: Гора, Сайферт, Махен, Бибел, Незвал, Крейцер и др. Мне показывают в журнале 15 стихов о Ленине.
Архитектор Крейцер говорит: „В Праге при постройке надо подавать проекты здания, сильно украшенные пустяками под старинку и орнаментированные. Без такой общепринятой эстетики не утвер
ждают. Бетон и стекло без орнаментов и розочек отцов города не устраивает. Только потом при постройке пропускают эту наносную ерунду и дают здание новой архитектуры .
В театре левых „Освобождене Давидло“ (обозрение, мелкие пьески, мюзикхолльные и синеблузные вещи) я выступил между номерами с „Нашим и „Левым маршами.
страх, а за совесть старается на литературном фронте, примыкая к инакомыслящей художественной группировке?
Или, поступая так, он приносит вред тому делу, для пользы которого ему дана власть: советской литературе! (В. П.)
Я выехал из Москвы 15 апреля. Первый город Варшава. На вокзале встречаюсь с т. Аркадьевым, представителем Вокса в Польше и т. Ковальским, варшавским Тассом. В Польше решаю не задерживаться. Скоро польские писатели будут принимать Баль
монта. Хотя Бальмонт и написал незадолго до отъезда из СССР почтительные строки, обращенные ко мне:
... „И вот ты написал блестящие страницы,
Ты между нас возник как некий острозуб ... и т. д.
я все же предпочел не сталкиваться в Варшаве с этим блестящим поэтом, выродившимся в злобного меланхолика.
Я хотел ездить тихо, даже без острозубия.
В первый приезд я встретился только с самыми близкими нашими друзьями в Польше: поэт Броневский, художница Жалновер, критик Ставер.
На другой день с представителем Вокса в Чехо-Словакии, великолепнейшим т. Калюжным, выехали в Прагу.
На Пражском вокзале — Рома Якобсон. Он такой же. Немного пополнел. Работа в отделе печати пражского полпредства прибавила ему некоторую солидность и дипломатическую осмотрительность в речах.
В Праге встретился с писателями-коммунистами, с группой „Деветсил“. Как я впоследствии узнал, это — не „девять сил , на
пример, лошадиных, а имя цветка с очень цепкими и глубокими корнями. Ими издается единственный левый, и культурно и поли
тически (как правило только левые художественные группировки Европы связаны с революцией), журнал „Ставба . Поэты, писатели, архитектора: Гора, Сайферт, Махен, Бибел, Незвал, Крейцер и др. Мне показывают в журнале 15 стихов о Ленине.
Архитектор Крейцер говорит: „В Праге при постройке надо подавать проекты здания, сильно украшенные пустяками под старинку и орнаментированные. Без такой общепринятой эстетики не утвер
ждают. Бетон и стекло без орнаментов и розочек отцов города не устраивает. Только потом при постройке пропускают эту наносную ерунду и дают здание новой архитектуры .
В театре левых „Освобождене Давидло“ (обозрение, мелкие пьески, мюзикхолльные и синеблузные вещи) я выступил между номерами с „Нашим и „Левым маршами.
страх, а за совесть старается на литературном фронте, примыкая к инакомыслящей художественной группировке?
Или, поступая так, он приносит вред тому делу, для пользы которого ему дана власть: советской литературе! (В. П.)