платформе пролетписательского движения.
Если появление «Выстрела» в печати есть победа пролетарской литературы, то постановка пьесы у Мейерхольда и в Ленинградском ТРАМ’е—это победа ре
волюционной и пролетарской (Трам) драматургии. Не знаю, что сделали бы с «Выстрелом» МХТ или «Александринка»,
столь ласковые к Либединскому и Киршону (пьесы которых они извращают и «сдвигают» вправо) и столь любимые
последними. Вероятнее всего, что они не взяли бы «Выстрела», как Безыменский, само собой разумеется, и не подумал бы его им отдать.
Трамовцы прекрасно смонтировали пьесу в ряд напряженных и остроумных сцен политического обозрения. Они сгустили до предела и сатиру на извращение парт-работы душителями самокритики, и гнев
ный пафос ярости против толстого, как кирпичная стена, тупоумия бюрократа, и злое издевательство над опошлением мещанами в нашей повседневности лозунгов и орудий культурной революции.
Но главное в том, что Трам усилил социальный символизм пьесы, обнажив его через гротеск для одних и через хоровое начало для других персонажей.
Этим самым он уяснил зрителю смысл пьесы Безыменского, как комедии социальных масок, как злого памфлета против врагов социализма, как удара и выстрела по врагу, а не как «объективного
обобщения современного состояния нашей рабочей и партийной жизни.
второе существеннейшее заключается в том, что и в Траме и у Мейерхольда игру текста и его актерскую подачу сопровождает имеющая не меньшее значе
ние «игра» иных средств современного
театра: движущаяся площадка, конвейер бесхозяйственности, кино, клетка с бюрократами в финале пьесы—у Мейерхольда; зеркальные повторения бюрократов, световые эффекты, пародированная музыка, пляска плакатов—в Траме.
У кого вышло лучше? Дело, конечно, не в этом. Правда, в замысле Трама есть много преимуществ. Более серьезная трактовка такого опасного и злого врага, как Пришлецов (данного в монологе пьяным у Мейерхольда). Отмечено нами «сгущение» условностей, гротескности и вместе с тем силы в сцене у стола Гладких и в партсобрании; речь самоубийцы, из гроба делающая ясной эпизодичность, «случайность» таких лично трагических эпизодов в плане нашего общего движения.
Если Мейерхольд спас очень неудачный по выполнению, хотя и прекрасный по замыслу, рассказ об Алексее Турбине совершенно исключительными по силе кино-картинами, то трамовцы обобщили конец рассказа пляской академических и халтурных теа-и кино-плакатов.
Если Мейерхольд ослабил эффект конца пьесы пьянством Пришлецова и комканьем его монолога, то у трамовцев почти пропадает повторное явление «благополучного» Гладких и совсем
исключена весть о новом назначении Пришлецова.
Но победой для нашего искусства является не только конечная удача и Трама, и Мейерхольда, но и такие достижения Трама, которые позволяют сравни
вать его с театром Мейерхольда, не только по технике выполнения, но и по замыслу постановки.

НОВЫЙ ШАГ

К СОЗДАНИЮ СОВЕТСКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО СПЕКТАКЛЯ
„
В
ы
с
т
р
е
л
“

Ленин

гра

дс

кий

Τ
Ρ
Α
Μ
Георгий ГОРБАЧЕВ
Советский музыкальный спектакль еще не создан. Но пути к нему явственно на
мечаются. Идут они от развившихся в революционное время опытов примене
ния музыки в драмтеатре. Именно здесь,
а не в обветшавшей «оперной храмине», выкристаллизовываются постепенно те методы работы композитора в современ
ном революционном театре, которые с течением времени, несомненно, должны привести к созданию музыкального спек
такля нового стиля—спектакля, который вытеснит оперные представления прежнего типа, сделает их совершенно нестерпимым анахронизмом.
Участие музыки в драмспектакле, вообще говоря, конечно, не новость (классические примеры — музыка Мендельсона к «Сну в летнюю ночь», Чайковского к «Снегурочке» и т. д.). Но методы использования музыки в нашем пореволюцион
ном театре представляют несомненную новизну. Все более и более музыка ста
новится органическим элементом драмспектакля. Музыка теперь вводится в него не потому, что, по ремарке автора пьесы, за кулисами должен играть
оркестр или по ходу действия тот или иной персонаж должен исполнить какой
нибудь музыкальный номер. Нет, сейчас музыка привлекается к построению спек
такля часто даже тогда, когда драматург, быть может, совершенно не имел ее в виду. Она оказывается нужной автору
спектакля — режиссеру - постановщику— для усиления смыслового и эмоционального воздействия сценических положе
ний, для более яркой обрисовки действующих лиц, для вскрытия внутреннего со
держания разыгрывающегося на сцене конфликта и т. д. А раз музыка стано
вится органическим элементом спектакля, то ясно, что мы здесь имеем уже перед собою новую форму музыкального зрелища, развивающуюся наряду с исконной, но ныне отмирающей формой музыкального спектакля — оперой.
Особенно ясно ощутимым процесс рождения новой формы советского революционного музыкального спектакля ста
новится при внимательном анализе постановочной работы ТРАМ’а, этого застрельщика в создании подлинно революционных театральных форм. Уже в спек
Худ. рук. ТРАМА М. СОКОЛОВСКИЙРежиссер Р. СУСЛОВИЧ