тия Проливов для мировой торговли и международных сообщений. Права меньшинств будут подтверждены на тех же основах, что и установленные в пользу меньшинств других стран посредством специальных конвенций между державами антанты, их противниками и некото
рыми из об’единившихся держав. С другой стороны, и мусульманские меньшинства в соседних странах должны пользоваться точно такими же гарантиями своих прав. «Возможность пользоваться неограничен
ной независимостью и полною свободой действия является условием sine qua non настоящего соглашения».
За такого рода «Национальный Обет» новая Турция решила держаться твердо. Достаточно указать, что уже в начале 1922 г. Мустафа Кемаль, успевший встать во главе крепкого национального правительства и обеспечить ему широкое признание за границей, говорил об этом документе: «Обет представлял собой нашу про
грамму, когда мы были слабы, но и теперь, когда мы сильны, он по
прежнему представляет собой нашу программу. Мы не перестанем бороться, пока не осуществим каждой его буквы, но мы положим наши мечи тотчас же, как только осуществим обет. Мы будем жить или погибнем вместе с Национальным Обетом». Отстоять начала обета
на Лозаннской конференции, открывшейся в конце того же 1922 г., было одной из главнейших задач турецкой делегации на этой конференции. С его помощью они и победили на ней.
С этой новой Турцией союзники долго не хотели считаться, но они невольно чувствовали на себе ее давление. Это она делала призрач
ными соглашения с константинопольским псевдо-правительством. Это она создавала непреодолимые препятствия для осуществления любого из союзнических планов.
НА ПУТИ К ПЕРЕГОВОРАМ О МИРЕ.—ПЕРВАЯ ТУРЕЦКАЯ ДЕЛЕГАЦИЯ.
Тотчас же по заключении мудросского перемирия прежний младо-турецкий кабинет военного времени, во главе с Джавид беем, ушел в отставку, и на его место к власти был призван в Константинополе Тевфик паша, некогда министр иностранных дел при Абдул- Г амиде, убежденный англофил и бывший посол в Лондоне. Говорилось, что накануне вмешательства Турции в войну Тевфик паша настойчиво советовал Константинополю всячески сохранять строгий нейтралитет и что, покидая Лондон, он не скрывал, насколько его огорчает при
нятое его правительством роковое решение. Кабинет Тевфика паши просуществовал с ноября 1918 г. до середины марта 1919 г. и уступил место кабинету Дамад Ферид паши, также англофила. Попытка при
влечь в это новое министерство министров армян и греков успехом не увенчалась. С этих пор начались постоянные частичные перемены в составе константинопольского кабинета, сначала мало изменявшие его физиономию, но постепенно все более и более отвечавшие росту на
ционального движения в стране, т.-е. приводившие ко включению в состав министров влиятельных националистов.
12 февраля 1919 г. Тевфик паша передал верховным комиссарам союзников для сообщения мирной конференции обширный меморан
дум, содержавший в себе пожелания и требования Турции по отношению к будущему мирному договору. В этом меморандуме константи
нопольское правительство спешило заявить, что оно «вполне пони
мает необходимость обеспечить постоянным образом, как в военное, так и в мирное время свободу судоходства в Проливах», но что при этом должны быть приняты «меры, необходимые для защиты столицы
рыми из об’единившихся держав. С другой стороны, и мусульманские меньшинства в соседних странах должны пользоваться точно такими же гарантиями своих прав. «Возможность пользоваться неограничен
ной независимостью и полною свободой действия является условием sine qua non настоящего соглашения».
За такого рода «Национальный Обет» новая Турция решила держаться твердо. Достаточно указать, что уже в начале 1922 г. Мустафа Кемаль, успевший встать во главе крепкого национального правительства и обеспечить ему широкое признание за границей, говорил об этом документе: «Обет представлял собой нашу про
грамму, когда мы были слабы, но и теперь, когда мы сильны, он по
прежнему представляет собой нашу программу. Мы не перестанем бороться, пока не осуществим каждой его буквы, но мы положим наши мечи тотчас же, как только осуществим обет. Мы будем жить или погибнем вместе с Национальным Обетом». Отстоять начала обета
на Лозаннской конференции, открывшейся в конце того же 1922 г., было одной из главнейших задач турецкой делегации на этой конференции. С его помощью они и победили на ней.
С этой новой Турцией союзники долго не хотели считаться, но они невольно чувствовали на себе ее давление. Это она делала призрач
ными соглашения с константинопольским псевдо-правительством. Это она создавала непреодолимые препятствия для осуществления любого из союзнических планов.
НА ПУТИ К ПЕРЕГОВОРАМ О МИРЕ.—ПЕРВАЯ ТУРЕЦКАЯ ДЕЛЕГАЦИЯ.
Тотчас же по заключении мудросского перемирия прежний младо-турецкий кабинет военного времени, во главе с Джавид беем, ушел в отставку, и на его место к власти был призван в Константинополе Тевфик паша, некогда министр иностранных дел при Абдул- Г амиде, убежденный англофил и бывший посол в Лондоне. Говорилось, что накануне вмешательства Турции в войну Тевфик паша настойчиво советовал Константинополю всячески сохранять строгий нейтралитет и что, покидая Лондон, он не скрывал, насколько его огорчает при
нятое его правительством роковое решение. Кабинет Тевфика паши просуществовал с ноября 1918 г. до середины марта 1919 г. и уступил место кабинету Дамад Ферид паши, также англофила. Попытка при
влечь в это новое министерство министров армян и греков успехом не увенчалась. С этих пор начались постоянные частичные перемены в составе константинопольского кабинета, сначала мало изменявшие его физиономию, но постепенно все более и более отвечавшие росту на
ционального движения в стране, т.-е. приводившие ко включению в состав министров влиятельных националистов.
12 февраля 1919 г. Тевфик паша передал верховным комиссарам союзников для сообщения мирной конференции обширный меморан
дум, содержавший в себе пожелания и требования Турции по отношению к будущему мирному договору. В этом меморандуме константи
нопольское правительство спешило заявить, что оно «вполне пони
мает необходимость обеспечить постоянным образом, как в военное, так и в мирное время свободу судоходства в Проливах», но что при этом должны быть приняты «меры, необходимые для защиты столицы