чательно, что поэты нерѣдко надѣляютъ ихъ сильными характерами, благородствомъ души; многія женщины въ греческой трагедіи поражаютъ своимъ величіемъ, своимъ героизмомъ; онѣ исполнены мужества и самоиожертвовапія ). Стоить вспомнить хотя бы о такомъ образѣ, какъ Софоклова Антигона. Но я здѣсь остановлюсь лишь на на отношеніи къ женщинѣ у Еврипида, который для историка представляетъ особый интересъ2).
1) Ѳ. Г. Мищенко, „Женскіе типы античной трагедіи“ („Русская Мысль . 1893, анрѣль).
2) Ср. мое „Ввѳдѳніѳ въ исторію Грѳціи“. X. 1904, стр. 40—41.
3) Nestle, „Euripides, der Dichter d. griech. Aufkliirung . Stuttg. 1901.
Дѣло въ томъ, что Еврипидъ не представитель «чистаго искусства», а глашатай повыхъ идей. Онъ затрогивалъ самыя животреиещущія для тогдашняго общества темы, отзывался на самые жгучіе вопросы. Философскіе взгляды, софистическое направленіе, вообще движеніе въ области мысли, развитіе гуманности, политическія и общественный стремленія второй половины У-го вѣка, все это на
ходило отраженіе въ трагедіяхъ Еврипида. Это былъ «сценическій философъ», какъ называли его еще въ древно
сти, истый поэтъ греческаго «Просвѣщенія», со всѣми его идеями и стремленіями 3). Но необходимо оговорить
ся: мы должны быть готовы къ тому, что встрѣтимъ у Еврииида противорѣчія. Объясняются они, во-первыхъ, тѣмъ, что міросозерцаніе этого поэта-скептика не отлича
лось строгою послѣдовательностью и цѣльностью; притомъ,
съ теченіемъ времени его взгляды мѣнялись; а во-вторыхъ, нельзя все то, чтб говорятъ герои трагедіи, безъ дальнихъ разсужденій приписывать самому автору, какъ его собственное убѣжденіе. Напр., довольно распростра
нено мнѣніе, будто Еврипидъ былъ ненавистникомъ женщинъ, мисогиномъ. Дѣйствительно, его Нпиолитъ, такъ сказать, принципіальный врагъ всего женскаго пола; онъ горячо выражаетъ свою ненависть къ нему; онъ утверждаетъ, что женщина—великое зло; хорошо еще тому, у