и отъ спартанской гегемоніи и рѣшилъ послать ко всѣмъ эллинскимъ городамъ, еще не принадлежавшим!, къ морскому союзу, приглашеніе заключить новый всеобщій союзъ.
Разрывъ былъ полный. Началась ожесточенная борьба, не ограничившаяся эллинскими землями: Египетъ отложился отъ персидскаго царя съ однимъ изъ потомковъ древнихъ фараоновъ во главѣ и про
силъ помощи у Аѳинъ; самостоятельный Египетъ могъ бы постоянно угрожать персидской монархіи съ тыла; берега Сиріи, Кипръ и Киликія тоже не замедлили бы отдѣлиться; въ виду такихъ соображеній Аѳины послали на берега Нила сильный флотъ.
Этотъ смѣлый замыселъ аѳинской политики потерпѣлъ неудачу. Египетъ палъ подъ ударами персовъ; потерпѣвъ тамъ тяжелыя потери,
послѣ кровавыхъ и не всегда удачныхъ битвъ па отечественныхъ границахъ, Аѳины, чтобы отомстить за нанесенное имъ варварами пораженіе, заключили со Спартой миръ и пожертвовали всѣми пріо
брѣтеніями, сдѣланными ими на счетъ пелопонпесскаго союза на материкѣ.
Остановка Аѳииъ па своемъ пути не примирила ни Спарты, ни аристократическихъ государствъ, ни партикуляризма. То обстоятельство, что Аθины крѣпче прежняго держали въ рукахъ бразды правленія надъ своими союзниками, усилило озлобленіе подданныхъ, ко
торые теперь уже считали себя вправѣ надѣяться найти въ опартанцахъ и въ персидскомъ царѣ надежную точку опоры. He взирая на все это, Периклъ, хотя силы Аθинъ были наготовѣ, а сокровищница
полна, думалъ съ помощью стоявшей выше всего мудрой умѣренности и строгаго соблюденія союзнаго договора, сохранить миръ, а съ нимъ и господство Аѳинъ на морѣ, и то только въ его прежнемъ объемѣ; по благодаря этой политикѣ Аѳины потеряли инціативу пзвпѣ, а внутри усилилась оппозиція тѣхъ, которые въ дальнѣйшемъ развитіи демократіи, въ полномъ примѣненіи ея принциповъ и у союзниковъ, въ распространеніи господства на понтійскіе и на сицилійскіе и италійскіе греческіе города видѣли единственную возможность встретить тройную опасность, грозившую аттическому могуществу: соперничество Спарты и аристократическихъ государствъ, ждавшую только удобнаго случая ненависть Персовъ и отпаденіе союзниковъ.
Таковы элементы кровавой войпы, въ теченіи цѣлыхъ тридцати лѣтъ бушевавшей среди эллинскаго міра и потрясшей его до основанія,—войны, въ которой суждено было погибнуть накопившемуся въ Аѳинахъ и подъ ихъ охраной избытку благосостоянія, образованности и благороднаго искусства и распространявшемуся вмѣстѣ съ ними пониманію нраветвенныхъ идей.
Въ этой войнѣ былъ момептъ — время Алкивіада и сицилійской экспедиціи, — когда побѣда аѳинскаго могущества и распространеніе его также и на моря запада казалось несомнѣннымъ; Карѳагенянъ крайне тревожило то, «что аѳиняне пойдутъ на ихъ города». Ho геніальное легкомысліе того, который носилъ на своемъ золотомъ щитѣ изображеніе пускающаго стрѣлы Эрота, дала интригѣ его олигархическихъ и демократическихъ противниковъ на родинѣ случай устра
Разрывъ былъ полный. Началась ожесточенная борьба, не ограничившаяся эллинскими землями: Египетъ отложился отъ персидскаго царя съ однимъ изъ потомковъ древнихъ фараоновъ во главѣ и про
силъ помощи у Аѳинъ; самостоятельный Египетъ могъ бы постоянно угрожать персидской монархіи съ тыла; берега Сиріи, Кипръ и Киликія тоже не замедлили бы отдѣлиться; въ виду такихъ соображеній Аѳины послали на берега Нила сильный флотъ.
Этотъ смѣлый замыселъ аѳинской политики потерпѣлъ неудачу. Египетъ палъ подъ ударами персовъ; потерпѣвъ тамъ тяжелыя потери,
послѣ кровавыхъ и не всегда удачныхъ битвъ па отечественныхъ границахъ, Аѳины, чтобы отомстить за нанесенное имъ варварами пораженіе, заключили со Спартой миръ и пожертвовали всѣми пріо
брѣтеніями, сдѣланными ими на счетъ пелопонпесскаго союза на материкѣ.
Остановка Аѳииъ па своемъ пути не примирила ни Спарты, ни аристократическихъ государствъ, ни партикуляризма. То обстоятельство, что Аθины крѣпче прежняго держали въ рукахъ бразды правленія надъ своими союзниками, усилило озлобленіе подданныхъ, ко
торые теперь уже считали себя вправѣ надѣяться найти въ опартанцахъ и въ персидскомъ царѣ надежную точку опоры. He взирая на все это, Периклъ, хотя силы Аθинъ были наготовѣ, а сокровищница
полна, думалъ съ помощью стоявшей выше всего мудрой умѣренности и строгаго соблюденія союзнаго договора, сохранить миръ, а съ нимъ и господство Аѳинъ на морѣ, и то только въ его прежнемъ объемѣ; по благодаря этой политикѣ Аѳины потеряли инціативу пзвпѣ, а внутри усилилась оппозиція тѣхъ, которые въ дальнѣйшемъ развитіи демократіи, въ полномъ примѣненіи ея принциповъ и у союзниковъ, въ распространеніи господства на понтійскіе и на сицилійскіе и италійскіе греческіе города видѣли единственную возможность встретить тройную опасность, грозившую аттическому могуществу: соперничество Спарты и аристократическихъ государствъ, ждавшую только удобнаго случая ненависть Персовъ и отпаденіе союзниковъ.
Таковы элементы кровавой войпы, въ теченіи цѣлыхъ тридцати лѣтъ бушевавшей среди эллинскаго міра и потрясшей его до основанія,—войны, въ которой суждено было погибнуть накопившемуся въ Аѳинахъ и подъ ихъ охраной избытку благосостоянія, образованности и благороднаго искусства и распространявшемуся вмѣстѣ съ ними пониманію нраветвенныхъ идей.
Въ этой войнѣ былъ момептъ — время Алкивіада и сицилійской экспедиціи, — когда побѣда аѳинскаго могущества и распространеніе его также и на моря запада казалось несомнѣннымъ; Карѳагенянъ крайне тревожило то, «что аѳиняне пойдутъ на ихъ города». Ho геніальное легкомысліе того, который носилъ на своемъ золотомъ щитѣ изображеніе пускающаго стрѣлы Эрота, дала интригѣ его олигархическихъ и демократическихъ противниковъ на родинѣ случай устра