повинностей, причитающихся нации. Некоторые из этих административных собраний проявили по отноше
нию к этой части своих функций нерадивость и слабость, вызвавшие и участившие со стороны лиц, обязанных пла
тить государству, отказы платить, а, под влиянием столь пагубного примера, среди лиц, обязанных платить эти
оброки частным лицам, развился дух неповиновения, алчности, несправедливости».
Эти жалобы раздраженного Собрания свидетельствуют о революционной и народной силе муниципальной жизни.
В городах некоторые первичные собрания секций призывают бедняковрабочих к общественной жизни, от участия в которой они были отстранены законом, а в деревнях муниципалитеты часто становятся соучастниками, покрови
телями крестьянского бунта, против буржуазного закона, являвшегося опорою старой феодальной системы. Отмечаю здесь одну черту, повидимому, ускользнувшую от внимания г. Саньяка.
Закон предоставил муниципалитетам возможность покупать у государства национальные имущества и заведывать ими, пока они не перепродадут их
частным лицам. Многие муниципалитеты пользовались этим заведыванием для того, чтобы подать пример полного уничтожения феодальных повинностей.
В состав церковных имуществ входили феодальные права, поземельные ренты, полевые оброки. Крестьянские муниципалитеты, приобретавшие эти права, систематически воздерживались от пользования ими. Они не взыскивали с крестьян поземельных рент, которые последние обязаны были платить на основании феодальных документов. Таким образом они создавали грозный пре
цедент, некоторого рода юриспруденцию, сводившуюся к полной отмене этого рода платежей, применявшуюся затем крестьянами к оброкам, которые они были обязаны платить частным лицам.
В этом обнаруживается совершенно неожиданный результат действия закона, призывавшего муниципалитеты к участию в продаже национальных имуществ: таким образом народ возбуждался в бесчисленных центрах муници
пальной жизни, и старое феодальное право втайне отменялось, несмотря на попытки буржуазных юристов упрочить его. Что могли сделать, в конце концов, буржуазные собрания против этих бесчисленных и упорных крестьянских усилий, подтачивавших феодальную систему?
Учредительное Собрание тщетно возвышает голос, в котором начинают слышаться угрозы:
«Пора, наконец, прекратить эти беспорядки, если не хотят, чтобы Конституция, осуществление которой они расстраивают и задерживают, погибла в колыбели. Пора гражданам, труд которых оплодотворяет поля и кормит госу
дарство, вернуться к выполнению своих обязанностей и относиться к собственности с надлежащим уважением».
Этот призыв был бесполезен: ведь юридические правила, намечаемые Собранием, слишком резко противоречат инстинкту крестьян, их надеждам и той идее, которую они вдруг составили себе о смысле декрета от 4 августа.
В самом деле, Собрание не ограничивается напоминанием о том, что все феодальные повинности должны продолжать существовать до выкупа, когда они представляют пожалование земли, некогда произведенное собственником
сеньерам держателям. Оно чрезвычайно энергично утверждает, что сеньер будет считаться произведшим это пожалование земельного участка, пока держатель не представит доказательства противного.
«Этот параграф (§ 2-й статьи II закона от 15-го марта) относится к повинностям троякого рода, а именно: к постоянным повинностям (как, например,
нию к этой части своих функций нерадивость и слабость, вызвавшие и участившие со стороны лиц, обязанных пла
тить государству, отказы платить, а, под влиянием столь пагубного примера, среди лиц, обязанных платить эти
оброки частным лицам, развился дух неповиновения, алчности, несправедливости».
Эти жалобы раздраженного Собрания свидетельствуют о революционной и народной силе муниципальной жизни.
В городах некоторые первичные собрания секций призывают бедняковрабочих к общественной жизни, от участия в которой они были отстранены законом, а в деревнях муниципалитеты часто становятся соучастниками, покрови
телями крестьянского бунта, против буржуазного закона, являвшегося опорою старой феодальной системы. Отмечаю здесь одну черту, повидимому, ускользнувшую от внимания г. Саньяка.
Закон предоставил муниципалитетам возможность покупать у государства национальные имущества и заведывать ими, пока они не перепродадут их
частным лицам. Многие муниципалитеты пользовались этим заведыванием для того, чтобы подать пример полного уничтожения феодальных повинностей.
В состав церковных имуществ входили феодальные права, поземельные ренты, полевые оброки. Крестьянские муниципалитеты, приобретавшие эти права, систематически воздерживались от пользования ими. Они не взыскивали с крестьян поземельных рент, которые последние обязаны были платить на основании феодальных документов. Таким образом они создавали грозный пре
цедент, некоторого рода юриспруденцию, сводившуюся к полной отмене этого рода платежей, применявшуюся затем крестьянами к оброкам, которые они были обязаны платить частным лицам.
В этом обнаруживается совершенно неожиданный результат действия закона, призывавшего муниципалитеты к участию в продаже национальных имуществ: таким образом народ возбуждался в бесчисленных центрах муници
пальной жизни, и старое феодальное право втайне отменялось, несмотря на попытки буржуазных юристов упрочить его. Что могли сделать, в конце концов, буржуазные собрания против этих бесчисленных и упорных крестьянских усилий, подтачивавших феодальную систему?
Учредительное Собрание тщетно возвышает голос, в котором начинают слышаться угрозы:
«Пора, наконец, прекратить эти беспорядки, если не хотят, чтобы Конституция, осуществление которой они расстраивают и задерживают, погибла в колыбели. Пора гражданам, труд которых оплодотворяет поля и кормит госу
дарство, вернуться к выполнению своих обязанностей и относиться к собственности с надлежащим уважением».
Этот призыв был бесполезен: ведь юридические правила, намечаемые Собранием, слишком резко противоречат инстинкту крестьян, их надеждам и той идее, которую они вдруг составили себе о смысле декрета от 4 августа.
В самом деле, Собрание не ограничивается напоминанием о том, что все феодальные повинности должны продолжать существовать до выкупа, когда они представляют пожалование земли, некогда произведенное собственником
сеньерам держателям. Оно чрезвычайно энергично утверждает, что сеньер будет считаться произведшим это пожалование земельного участка, пока держатель не представит доказательства противного.
«Этот параграф (§ 2-й статьи II закона от 15-го марта) относится к повинностям троякого рода, а именно: к постоянным повинностям (как, например,