уже обозрѣли, являлъ намъ ужасы злодѣйствъ, волненія, бишвы смертельныя : они тревожили насъ, но не уклонили отъ истины и безстрастія; будемъ гаакими-же наблюдателями и для грядущаго [(4)].
Но, мы останавливаемся здѣсь, желая обозрѣть, что собственно представило намъ въ Исторіи Русскаго народа время, протекшее отъ половины

1Х-го до половины ХІ-го вѣка ? Такъ путникъ обозрѣваетъ пространство, имъ пройденное , го

[(4)] Мы привыкли обозначать извѣстныхъ людей, извѣстные періоды , условными прилагательными , и часто ничего нѣтъ нелѣпѣе подобныхъ , затвержен
ныхъ нами , но тѣмъ не менѣе ложныхъ прозваній. Такъ донынѣ Юліанъ Отступникъ, Константинъ Великій, Юстиніанъ, Сенека, Эпикуръ, Людовикъ Xllf,
представляются намъ въ старыхъ , несправедливыхъ понятіяхъ : Юліанъ злодѣемъ и чудовищемъ ; Юстиніанъ великимъ законодателемъ ; Сенека краснорѣчивымъ Стоикомъ ; Эпикуръ развратнымъ сластолюбцемъ ; Людовикъ покровителемъ учености, и му
дрымъ , великимъ Государемъ. Обратимся къ Русской Исторіи. Приступая къ описанію событій послѣ Яро
слава , Карамзинъ ужасается , готовъ вѣришь, что небо и земля чудесами возвѣщали Рускимъ грядущія бѣдствія. (( Древняя Россія ( говоритъ Онъ ) погребла съ Ярославомъ свое ліоецщество и благоденствіе. Основанная , возвеличенная единовластіемъ , она утра
тила силу , блескъ и гражданское czacmie , будучи снова раздробленною. . . Шагнувъ, такъ сказать , въ одинъ вѣкъ отЪ колыбели своей до велисія (какъ