Г. 1536 Смерть Князя Юрія.
чести, въ церкви Св. Никиты за Ноглинною; но одумались, вынули изъ земли и отвезли въ монастырь Троицкій, изготовивъ тамъ пристойнѣйшую могилу для Государева дѣда; но Воронцовъ, только удаленный отъ Двора, пережилъ своихъ
гонителей, Елену и Князя Ивана Телепнева: бывъ Намѣстникомъ Новогородскимъ, онъ умеръ уже въ 1539 году съ достоинствомъ Думнаго Боярина (13)
Еще младшій дядя Государевъ, Князь Андрей Іоанновичь, будучи слабаго характера и не имѣя никакихъ свойствъ блестящихъ, пользовался наружными знаками уваженія при Дворѣ и въ Совѣтѣ Бояръ, которые въ сношеніяхъ съ ины
ми Державами давали ему имя перваго попечителя Государ
ственнаго (14); но въ самомъ дѣлѣ онъ ни мало не участвовалъ въ правленіи; оплакивалъ судьбу брата, трепеталъ за себя и колебался въ нерѣшимости: то хотѣлъ милостей отъ Двора, то являлъ себя нескромнымъ его хулителемъ, слѣдуя внушеніямъ своихъ любимцевъ. Черезъ шесть недѣль по кончинѣ Великаго Князя, находясь еще въ Москвѣ, онъ сми
ренно билъ челомъ Еленѣ о прибавленіи новыхъ областей къ его Удѣлу: ему отказали, но, согласно съ древнимъ обычаемъ, дали, въ память усопшаго, множество драгоцѣнныхъ сосудовъ, шубъ, коней съ богатыми сѣдлами. Андрей уѣхалъ въ Ста
рицу, жалуясь на Правительницу. Вѣстовщики и наушники не дремали: одни сказывали сему Князю, что для него уже готовятъ темницу; другіе доносили Еленѣ, что Андрей злословитъ ее. Были разныя объясненія, для коихъ Бояринъ, Князь Иванъ Шуйскій, ѣздилъ въ Старицу и самъ Андрей въ Москву: увѣряли другъ друга въ любви, и съ обѣихъ сторонъ не вѣрили словамъ, хотя Митрополитъ ручался за истину оныхъ. Елена желала знать, кто ссоритъ ее съ деверемъ? онъ не именовалъ никого, отвѣтствуя: „мнѣ самому „такъ казалось!,, Разстались ласково, но безъ искренняго примиренiя.
Въ сіе время — 26 Августа, 1536 года—Князь ІОрій Іоанновичъ умеръ въ темницѣ отъ голода, какъ пишутъ (15). Андрей былъ въ ужасѣ. Правительница звала его въ Москву
чести, въ церкви Св. Никиты за Ноглинною; но одумались, вынули изъ земли и отвезли въ монастырь Троицкій, изготовивъ тамъ пристойнѣйшую могилу для Государева дѣда; но Воронцовъ, только удаленный отъ Двора, пережилъ своихъ
гонителей, Елену и Князя Ивана Телепнева: бывъ Намѣстникомъ Новогородскимъ, онъ умеръ уже въ 1539 году съ достоинствомъ Думнаго Боярина (13)
Еще младшій дядя Государевъ, Князь Андрей Іоанновичь, будучи слабаго характера и не имѣя никакихъ свойствъ блестящихъ, пользовался наружными знаками уваженія при Дворѣ и въ Совѣтѣ Бояръ, которые въ сношеніяхъ съ ины
ми Державами давали ему имя перваго попечителя Государ
ственнаго (14); но въ самомъ дѣлѣ онъ ни мало не участвовалъ въ правленіи; оплакивалъ судьбу брата, трепеталъ за себя и колебался въ нерѣшимости: то хотѣлъ милостей отъ Двора, то являлъ себя нескромнымъ его хулителемъ, слѣдуя внушеніямъ своихъ любимцевъ. Черезъ шесть недѣль по кончинѣ Великаго Князя, находясь еще въ Москвѣ, онъ сми
ренно билъ челомъ Еленѣ о прибавленіи новыхъ областей къ его Удѣлу: ему отказали, но, согласно съ древнимъ обычаемъ, дали, въ память усопшаго, множество драгоцѣнныхъ сосудовъ, шубъ, коней съ богатыми сѣдлами. Андрей уѣхалъ въ Ста
рицу, жалуясь на Правительницу. Вѣстовщики и наушники не дремали: одни сказывали сему Князю, что для него уже готовятъ темницу; другіе доносили Еленѣ, что Андрей злословитъ ее. Были разныя объясненія, для коихъ Бояринъ, Князь Иванъ Шуйскій, ѣздилъ въ Старицу и самъ Андрей въ Москву: увѣряли другъ друга въ любви, и съ обѣихъ сторонъ не вѣрили словамъ, хотя Митрополитъ ручался за истину оныхъ. Елена желала знать, кто ссоритъ ее съ деверемъ? онъ не именовалъ никого, отвѣтствуя: „мнѣ самому „такъ казалось!,, Разстались ласково, но безъ искренняго примиренiя.
Въ сіе время — 26 Августа, 1536 года—Князь ІОрій Іоанновичъ умеръ въ темницѣ отъ голода, какъ пишутъ (15). Андрей былъ въ ужасѣ. Правительница звала его въ Москву