Революціи, сердечно привязался къ человѣку, отличавшемуся прежде всего твердостью убѣжденій и на дальнемъ Европейскомъ Западѣ высоко державшему Русское знамя. И теперь, когда уже прошло около 50 лѣтъ по кончинѣ граФа С. Р Воронцова, имя его подымаетъ въ
душѣ Русскаго человѣка чувство народной гордости: такимъ уваженіемъ окруженъ былъ этотъ человѣкъ, въ
многолѣтнее пребываніе за границею оставаясь вполнѣ Русскимъ по образу жизни и привычкамъ, и въ тоже вре
мя будучи чрезвычайно-дѣятельнымъ и самостоятельньшъ участникомъ современныхъ событій: Питтъ былъ ему другомъ, въ Палатѣ Общинъ его знали и чтили. Жи
вучи въ Апгліи, онъ сохранялъ самыя тѣсныя связи съ
Отечествомъ. Читатели Русскаго Архива (1874) помпятъ его политическую исповѣдь въ письмѣ къ молодому императору Александру Павловичу. Кипучая, стремительная природа граФа Ростопчина находила благодетель
ную для себя опору въ стойкомъ характерѣ Русскаго пред
ставителя при Англійской паціи. Внрочемъ полное сближеніе ихъ состоялось не вдругъ. Въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ граФЪ Ростончинъ искалъ чести примкнуть къ числу почитателей графа Воронцова, подобно графу Н. П. Нанину, графу Н. Н. Новосильцову, князю Кочубею,
которые долго считали себя учениками его на служебномъ поприщѣ. Настойчивостью своей приверженности,
равно какъ личными качествами и блестящими дарованіями своими граФЪ Ростопчинъ снискалъ сначала покро
вительство, а потомъ и дружбу граФа Воронцова. Вотъ одно изъ первыхъ писемъ его къ графу Воронцову (и пер
вое изъ сохранившихся). Приводимъ его здѣсь, чтобы показать, какъ начались эти сношенія, памятникомъ которыхъ служитъ настоящая книга.
Du 10 Fеѵrіеr 1791. St-Pétersbourg.
Monsieur le comte,
Ayant eu l’honneur de vous écrire deux fois pendant la campagne de 89, sans avoir de réponse, j’ai cru devoir prendre le parti du silence. J’avais chargé le major Lamsdorf,
душѣ Русскаго человѣка чувство народной гордости: такимъ уваженіемъ окруженъ былъ этотъ человѣкъ, въ
многолѣтнее пребываніе за границею оставаясь вполнѣ Русскимъ по образу жизни и привычкамъ, и въ тоже вре
мя будучи чрезвычайно-дѣятельнымъ и самостоятельньшъ участникомъ современныхъ событій: Питтъ былъ ему другомъ, въ Палатѣ Общинъ его знали и чтили. Жи
вучи въ Апгліи, онъ сохранялъ самыя тѣсныя связи съ
Отечествомъ. Читатели Русскаго Архива (1874) помпятъ его политическую исповѣдь въ письмѣ къ молодому императору Александру Павловичу. Кипучая, стремительная природа граФа Ростопчина находила благодетель
ную для себя опору въ стойкомъ характерѣ Русскаго пред
ставителя при Англійской паціи. Внрочемъ полное сближеніе ихъ состоялось не вдругъ. Въ теченіи нѣсколькихъ лѣтъ граФЪ Ростончинъ искалъ чести примкнуть къ числу почитателей графа Воронцова, подобно графу Н. П. Нанину, графу Н. Н. Новосильцову, князю Кочубею,
которые долго считали себя учениками его на служебномъ поприщѣ. Настойчивостью своей приверженности,
равно какъ личными качествами и блестящими дарованіями своими граФЪ Ростопчинъ снискалъ сначала покро
вительство, а потомъ и дружбу граФа Воронцова. Вотъ одно изъ первыхъ писемъ его къ графу Воронцову (и пер
вое изъ сохранившихся). Приводимъ его здѣсь, чтобы показать, какъ начались эти сношенія, памятникомъ которыхъ служитъ настоящая книга.
Du 10 Fеѵrіеr 1791. St-Pétersbourg.
Monsieur le comte,
Ayant eu l’honneur de vous écrire deux fois pendant la campagne de 89, sans avoir de réponse, j’ai cru devoir prendre le parti du silence. J’avais chargé le major Lamsdorf,