необходимости и по мѣрѣ проявленія своихъ результатовъ вызывали разочарованіе и отвращеніе, — брюмеръ съ каждой проходившей недѣлей ка
зался болѣе полезнымъ, болѣе благотворнымъ, т. е. становился болѣе законнымъ въ глазахъ современниковъ. Надежда росла по мѣрѣ того, какъ дѣйствія правительства давали возможность лучше узнать его. Въ революціи это было отличительной чертой брюмера и прочной основой кон
сульства. Другіе дни вели только къ перемѣщенію лицъ въ верхахъ, въ правительствѣ, брюмеръ же со своими вліяніями медленно, но вѣрно про
никалъ до самыхъ нижнихъ слоевъ націи. Здѣсь впервые мы видимъ тотъ фактъ, что государственный переворотъ направленъ не къ захвату высшей власти фракціей и нѣсколькими отдельными лицами, а къ благу рядоваго гражданина, къ благу француза, котораго не знаютъ ни его соотечественники, ни правительство, — словомъ — къ благу всѣхъ.
Такимъ-то путемъ, консульство пускало свои подземные корни. Оно шло къ цѣли осторожными шагами 1). Не слѣдуетъ думать, что эти перемѣны первыхъ недѣль совершались быстро, какъ поднятіе занавеси на сценѣ передъ вторымъ актомъ послѣ финала перваго акта. Атмо
сфера вокругъ консуловъ измѣнилась быстрѣе, чѣмъ это могло сдѣлать само правительство. Бонапартъ забиралъ власть лишь мало по малу. Роже-Дюко исчезъ. Затѣмъ удалился Сійэсъ: недовольный, фрондирующій, непримиримый противникъ, но въ то же время жаждавшій богатства и чиновъ. Съ Роже-Дюко исчезъ послѣдній элементъ безсилія директоріи — безсиліе суетливое; съ Сійэсомъ исчезъ послѣдній слѣдъ абстракціи и утопіи — безсиліе спекулятивное. Въ свое уединеніе, обставленное со все
возможною пышностью онъ унесъ всѣ выкладки и пріемы политическаго алхимика. Люди реальные, позитивные стали завѣдывать дѣломъ, и, ка
залось, вернулись времена Ришелье. Въ лицѣ Наполеона въ правительствѣ стало брать перевѣсъ само государство, дѣйствующее, живое, ожив
ляющее, національное. Принимая мѣры къ удовлетворенію необходимыхъ потребностей государства, онъ научился искусству управлять. «Поэтъ, осуществляющій свои мечты и громадный военный геній» какимъ онъ заявилъ себя въ Италіи и Египтѣ, Наполеонъ показалъ собою французамъ нѣчто высшее — государственнаго человѣка, «тотъ неутомимый, искусный, умный духъ администратора, того трудолюбиваго и разумнаго
1) Aulard. Histoire politique de la Revolution francaise. Часть 4-я: Республика, основанная на плебисцитѣ. Гл. I. Временное консульство; гл. II. Десятилѣтнее консульство. Подробности с.м. въ яркой картинѣ, мѣропріятій: Thiers, t. I. Civ. 1 и 11, — Albert Vandal, l Avenement Bonaparte: Конституція VIII года. — Rene Stourm, les Finances du Consulat.
зался болѣе полезнымъ, болѣе благотворнымъ, т. е. становился болѣе законнымъ въ глазахъ современниковъ. Надежда росла по мѣрѣ того, какъ дѣйствія правительства давали возможность лучше узнать его. Въ революціи это было отличительной чертой брюмера и прочной основой кон
сульства. Другіе дни вели только къ перемѣщенію лицъ въ верхахъ, въ правительствѣ, брюмеръ же со своими вліяніями медленно, но вѣрно про
никалъ до самыхъ нижнихъ слоевъ націи. Здѣсь впервые мы видимъ тотъ фактъ, что государственный переворотъ направленъ не къ захвату высшей власти фракціей и нѣсколькими отдельными лицами, а къ благу рядоваго гражданина, къ благу француза, котораго не знаютъ ни его соотечественники, ни правительство, — словомъ — къ благу всѣхъ.
Такимъ-то путемъ, консульство пускало свои подземные корни. Оно шло къ цѣли осторожными шагами 1). Не слѣдуетъ думать, что эти перемѣны первыхъ недѣль совершались быстро, какъ поднятіе занавеси на сценѣ передъ вторымъ актомъ послѣ финала перваго акта. Атмо
сфера вокругъ консуловъ измѣнилась быстрѣе, чѣмъ это могло сдѣлать само правительство. Бонапартъ забиралъ власть лишь мало по малу. Роже-Дюко исчезъ. Затѣмъ удалился Сійэсъ: недовольный, фрондирующій, непримиримый противникъ, но въ то же время жаждавшій богатства и чиновъ. Съ Роже-Дюко исчезъ послѣдній элементъ безсилія директоріи — безсиліе суетливое; съ Сійэсомъ исчезъ послѣдній слѣдъ абстракціи и утопіи — безсиліе спекулятивное. Въ свое уединеніе, обставленное со все
возможною пышностью онъ унесъ всѣ выкладки и пріемы политическаго алхимика. Люди реальные, позитивные стали завѣдывать дѣломъ, и, ка
залось, вернулись времена Ришелье. Въ лицѣ Наполеона въ правительствѣ стало брать перевѣсъ само государство, дѣйствующее, живое, ожив
ляющее, національное. Принимая мѣры къ удовлетворенію необходимыхъ потребностей государства, онъ научился искусству управлять. «Поэтъ, осуществляющій свои мечты и громадный военный геній» какимъ онъ заявилъ себя въ Италіи и Египтѣ, Наполеонъ показалъ собою французамъ нѣчто высшее — государственнаго человѣка, «тотъ неутомимый, искусный, умный духъ администратора, того трудолюбиваго и разумнаго
1) Aulard. Histoire politique de la Revolution francaise. Часть 4-я: Республика, основанная на плебисцитѣ. Гл. I. Временное консульство; гл. II. Десятилѣтнее консульство. Подробности с.м. въ яркой картинѣ, мѣропріятій: Thiers, t. I. Civ. 1 и 11, — Albert Vandal, l Avenement Bonaparte: Конституція VIII года. — Rene Stourm, les Finances du Consulat.