нымъ доходомъ для сеніора и постоянно возобновляемые доказательствомъ его неотчуждаемой собственности. Эта вѣчная рента не подлежала раздѣлевію; уступленная на такихъ условіяхъ земля не могла быть раздробляема.
Къ тому же эта рента составляла неотъемлемое право сеніора. Даже если ея не платили въ продолженіи двадцати, тридцати, пятидесяти лѣтъ, или хотя бы нѣсколькихъ вѣковъ, сеніоръ сохранялъ право взысканія всѣхъ просроченныхъ платежей. Поэтому много земледѣльцевъ, много лицъ, занимавшихся сельскимъ хозяйствомъ, не могли добиться полной собственности на землю и полной независимости.
Феодальное право висѣло надъ ихъ землей, какъ неподвижное, вѣчное облако, которое никогда не разгонялось вѣтромъ: его прогонитъ только вихрь революціи.
Но далеко не одинъ цензъ составлялъ проявленіе феодальнаго права.
Въ принципѣ, цензовики пользуются землей лишь съ разрѣшенія сеніора и на установленныхъ имъ условіяхъ. Даже жители селеній, которыя сеніоръ когда-то защищалъ отъ грабителей и отъ насилій солдатъ, почитались обязан
ными сеніору своею безопасностью, своимъ существованіемъ, своею дѣятельносгью, и дворянинъ взимаетъ дань почти за каждое ихъ дѣйствіе: онъ накладываете клеймо своей верховной власти на всѣ проявленія ихъ жизни.
Феодальный права разнообразны до крайности. Само собою разумѣется, что не всѣ они тяготѣютъ надъ однѣми и тѣми же землями: эти права различны въ различныхъ районахъ, но весьма часто они всей своей совокупностью тяготѣютъ надъ одними и тѣми же людьми.
Кромѣ ценза имѣлась еще пошлина—droit des lods et ventes, уплачиваемая цензовой землей при каждомъ переходѣ такой земли отъ одного лица къ другому. Эта пошлина не взималась на югѣ Франціи, а только въ мѣстностяхъ, гдѣ вообще господствовало обычное право, и можетъ быть вполнѣ при
равнена къ нынѣшнему налогу на отчужденіе земельной собственности. Но только, какъ замѣчаетъ Буато, въ настоящее время эта пошлина взимается Гисударствомъ и въ пользу государства. При старомъ порядкѣ ее взимали съ цѣлаго разряда цензовыхъ земель, и взималась она сеніорами и въ пользу сеніоровъ. Бальи, вычисленія котораго, впрочемъ, не особенно точны, опредѣляетъ въ 36 милліоновъ ежегодную сумму, получавшуюся дворянами-землевладѣльцами отъ этого рода пошлины.
Существовала еще и натуральная повинность (champart): сеніору предоставлялась извѣстная доля жатвы, собранной съ цензовой земли. Цензъ былъ постоянною повинностью и часто уплачивался деньгами, а эта натуральная повинность была пропорціональна жатвѣ.
Впрочемъ эта доля была неодинакова въ различныхъ мѣстностяхъ; иногда она доходила до одной пятой всей жатвы и никогда не бывала менѣе одной двадцатой. Облагались натуральною повинностью и плодовыя деревья и виноград
ники. Ни одно изъ произведеній земли (за исключеніемъ картофеля, который не былъ извѣстенъ въ тѣ времена, когда устанавливались феодальныя повинности), не могло избѣжать сеніоріальныхъ поборовъ. Кромѣ того сельскіе жители подвергались и другимъ разорительнымъ обложеніямъ.
Они были угнетены личной барщиной (corvee personnelle), нерѣдко
унизительною, и во многихъ отношеніяхъ никакъ не могли избавиться отъ помѣ
Къ тому же эта рента составляла неотъемлемое право сеніора. Даже если ея не платили въ продолженіи двадцати, тридцати, пятидесяти лѣтъ, или хотя бы нѣсколькихъ вѣковъ, сеніоръ сохранялъ право взысканія всѣхъ просроченныхъ платежей. Поэтому много земледѣльцевъ, много лицъ, занимавшихся сельскимъ хозяйствомъ, не могли добиться полной собственности на землю и полной независимости.
Феодальное право висѣло надъ ихъ землей, какъ неподвижное, вѣчное облако, которое никогда не разгонялось вѣтромъ: его прогонитъ только вихрь революціи.
Но далеко не одинъ цензъ составлялъ проявленіе феодальнаго права.
Въ принципѣ, цензовики пользуются землей лишь съ разрѣшенія сеніора и на установленныхъ имъ условіяхъ. Даже жители селеній, которыя сеніоръ когда-то защищалъ отъ грабителей и отъ насилій солдатъ, почитались обязан
ными сеніору своею безопасностью, своимъ существованіемъ, своею дѣятельносгью, и дворянинъ взимаетъ дань почти за каждое ихъ дѣйствіе: онъ накладываете клеймо своей верховной власти на всѣ проявленія ихъ жизни.
Феодальный права разнообразны до крайности. Само собою разумѣется, что не всѣ они тяготѣютъ надъ однѣми и тѣми же землями: эти права различны въ различныхъ районахъ, но весьма часто они всей своей совокупностью тяготѣютъ надъ одними и тѣми же людьми.
Кромѣ ценза имѣлась еще пошлина—droit des lods et ventes, уплачиваемая цензовой землей при каждомъ переходѣ такой земли отъ одного лица къ другому. Эта пошлина не взималась на югѣ Франціи, а только въ мѣстностяхъ, гдѣ вообще господствовало обычное право, и можетъ быть вполнѣ при
равнена къ нынѣшнему налогу на отчужденіе земельной собственности. Но только, какъ замѣчаетъ Буато, въ настоящее время эта пошлина взимается Гисударствомъ и въ пользу государства. При старомъ порядкѣ ее взимали съ цѣлаго разряда цензовыхъ земель, и взималась она сеніорами и въ пользу сеніоровъ. Бальи, вычисленія котораго, впрочемъ, не особенно точны, опредѣляетъ въ 36 милліоновъ ежегодную сумму, получавшуюся дворянами-землевладѣльцами отъ этого рода пошлины.
Существовала еще и натуральная повинность (champart): сеніору предоставлялась извѣстная доля жатвы, собранной съ цензовой земли. Цензъ былъ постоянною повинностью и часто уплачивался деньгами, а эта натуральная повинность была пропорціональна жатвѣ.
Впрочемъ эта доля была неодинакова въ различныхъ мѣстностяхъ; иногда она доходила до одной пятой всей жатвы и никогда не бывала менѣе одной двадцатой. Облагались натуральною повинностью и плодовыя деревья и виноград
ники. Ни одно изъ произведеній земли (за исключеніемъ картофеля, который не былъ извѣстенъ въ тѣ времена, когда устанавливались феодальныя повинности), не могло избѣжать сеніоріальныхъ поборовъ. Кромѣ того сельскіе жители подвергались и другимъ разорительнымъ обложеніямъ.
Они были угнетены личной барщиной (corvee personnelle), нерѣдко
унизительною, и во многихъ отношеніяхъ никакъ не могли избавиться отъ помѣ