церкви въ Москвѣ, которыхъ онъ насчитываетъ до двухъ тысячъ, почти всѣ каменныя. Въ его время попадалось немало и каменныхъ домовъ, принадлежавшихъ боярамъ и иноземцамъ, не говоря уже о помѣщеніяхъ правительственныхъ учрежденій. Но все же до самаго конца XVII в. громадное большинство городскихъ построекъ было изъ дерева, и преобладающимъ архитектурнымъ типомъ была изба. Такой домъ-изба обыкновенно стоялъ во дворѣ, иногда очень просторномъ, къ которому примыкалъ садъ или, вѣрнѣе, огородъ съ нѣсколькими фруктовыми деревьями. Этого типа жилья москвичи держались съ поразительнымъ, на нашъ взглядъ, упорствомъ, не
смотря на страшные пожары, постоянно опустошавшіе деревянный городъ.
Въ этомъ случаѣ сказывалась, конечно, присущая русскимъ и въ наше время косность, обусловленная отсутствіемъ потребностей, воспитываемыхъ
культурой, но не слѣдуетъ забывать и того, что дерево все же было наиболѣе дешевымъ и сподручнымъ строительнымъ матеріаломъ: къ услугамъ погорѣльцевъ всегда были на лѣсномъ рынкѣ вполнѣ готовые, срубленные дома, которые стоило только перевезти на погорѣлыя мѣста, чтобы обезпечить себя жильемъ до новаго пожара.
При размѣщеніи домовъ по улицамъ домовладѣльцы соображались только со своимъ вкусомъ или собственнымъ удобствомъ: всякій строился,
гдѣ ему было сподручнѣе. Не рѣдкостью были дома, перегораживавшіе улицу своими углами, стоявшіе, какъ говорилось, «на вымлѣ», какъ бы на выступѣ. Проѣзды между домами поэтому имѣли обыкновенно самое при
хотливое направленіе, которое къ тому же часто измѣнялось послѣ пожаровъ, при возобновленіи построекъ на выгорѣвшихъ улицахъ. Время отъ времени правительство пыталось регулировать московскія улицы, но эти
попытки дѣлались безъ всякой системы и потому мало отражались на общемъ характерѣ городскихъ проѣздовъ. При Иванѣ III, около 1500 г.,
впервые были проведены двѣ болѣе или менѣе прямыя улицы въ Кремлѣ отъ Фроловскихъ и Никольскихъ воротъ къ соборамъ. При Ѳедорѣ Ивановичѣ были установлены размѣры проѣздовъ въ Кремлѣ и Китай-городѣ, но послѣ пожара 1611 г. эти проѣзды оказались настолько застроенными, что правительство въ 1626 г. должно было вновь приступить къ обмѣру и регулированію ихъ. Вообще, болѣе или менѣе постояннымъ направленіемъ и извѣстною широтой обладали только улицы, соединявшія центръ съ окраинами и служившія цѣлямъ междугороднаго сообщенія. Всѣ же остальныя улицы подвергались постояннымъ измѣненіямъ, и преобладаю
щимъ типомъ проѣздовъ были кривоколѣнные переулки съ тупиками, ставшіе настолько хроническою особенностью плана Москвы, что выпрямленіе ихъ и въ наше время является задачей, еще ожидающей своего разрѣшенія.
О замощеніи городскихъ проѣздовъ заботились мало, и невылазная грязь на улицахъ была обычнымъ явленіемъ. Были, впрочемъ, и «мостовыя» улицы, замощенныя бревнами, иногда очень тонкими (кольями, по выраженію Рейтенфельса), которыя укладывались болѣе или менѣе плотно въ рядъ поперекъ проѣзда. Такія мостовыя до сихъ поръ можно видѣть въ болотистыхъ мѣстностяхъ на проселочныхъ дорогахъ. Въ Москвѣ эти мостовыя улицы едва ли были сноснѣе незамощенныхъ,—Рейтенфельсъ пишетъ,
то
смотря на страшные пожары, постоянно опустошавшіе деревянный городъ.
Въ этомъ случаѣ сказывалась, конечно, присущая русскимъ и въ наше время косность, обусловленная отсутствіемъ потребностей, воспитываемыхъ
культурой, но не слѣдуетъ забывать и того, что дерево все же было наиболѣе дешевымъ и сподручнымъ строительнымъ матеріаломъ: къ услугамъ погорѣльцевъ всегда были на лѣсномъ рынкѣ вполнѣ готовые, срубленные дома, которые стоило только перевезти на погорѣлыя мѣста, чтобы обезпечить себя жильемъ до новаго пожара.
При размѣщеніи домовъ по улицамъ домовладѣльцы соображались только со своимъ вкусомъ или собственнымъ удобствомъ: всякій строился,
гдѣ ему было сподручнѣе. Не рѣдкостью были дома, перегораживавшіе улицу своими углами, стоявшіе, какъ говорилось, «на вымлѣ», какъ бы на выступѣ. Проѣзды между домами поэтому имѣли обыкновенно самое при
хотливое направленіе, которое къ тому же часто измѣнялось послѣ пожаровъ, при возобновленіи построекъ на выгорѣвшихъ улицахъ. Время отъ времени правительство пыталось регулировать московскія улицы, но эти
попытки дѣлались безъ всякой системы и потому мало отражались на общемъ характерѣ городскихъ проѣздовъ. При Иванѣ III, около 1500 г.,
впервые были проведены двѣ болѣе или менѣе прямыя улицы въ Кремлѣ отъ Фроловскихъ и Никольскихъ воротъ къ соборамъ. При Ѳедорѣ Ивановичѣ были установлены размѣры проѣздовъ въ Кремлѣ и Китай-городѣ, но послѣ пожара 1611 г. эти проѣзды оказались настолько застроенными, что правительство въ 1626 г. должно было вновь приступить къ обмѣру и регулированію ихъ. Вообще, болѣе или менѣе постояннымъ направленіемъ и извѣстною широтой обладали только улицы, соединявшія центръ съ окраинами и служившія цѣлямъ междугороднаго сообщенія. Всѣ же остальныя улицы подвергались постояннымъ измѣненіямъ, и преобладаю
щимъ типомъ проѣздовъ были кривоколѣнные переулки съ тупиками, ставшіе настолько хроническою особенностью плана Москвы, что выпрямленіе ихъ и въ наше время является задачей, еще ожидающей своего разрѣшенія.
О замощеніи городскихъ проѣздовъ заботились мало, и невылазная грязь на улицахъ была обычнымъ явленіемъ. Были, впрочемъ, и «мостовыя» улицы, замощенныя бревнами, иногда очень тонкими (кольями, по выраженію Рейтенфельса), которыя укладывались болѣе или менѣе плотно въ рядъ поперекъ проѣзда. Такія мостовыя до сихъ поръ можно видѣть въ болотистыхъ мѣстностяхъ на проселочныхъ дорогахъ. Въ Москвѣ эти мостовыя улицы едва ли были сноснѣе незамощенныхъ,—Рейтенфельсъ пишетъ,
то