большую музыку, в консерваторию? На все эти сомнения я и до сих пор имею лишь один уверенный ответ: если „гармонь“ будет сконструирована таким образом, чтобы ее легко можно было перестраивать (это технически вполне возможно)—тогда будет устранено самое серьезное против нее возражение, в остальном она гораздо более прибли
жается к поставленному нами идеалу, чем те же рояль и скрипка, так как в ней сочетаются и многоголосие рояля и мелодическая выразительность скрипки. Комсомол, поставивший „гармонь в по
рядок социально-музыкального дня, должен добиться от ГИМН‘а, которому по
ручена разработка этой проблемы— правильной постановки вопроса о строе, иначе распространение „гармони“ в ши
роких массах, особенно среди народов союзных республик—будет фактом не положительным, но отрицательным: „тем
перированная“ гармонь будет стирать все своеобразие музыкального мышле
ния этнических групп, и тем об единит грядущий итог интернациональной со
циалистической культуры. Мы должны мыслить себе культуру будущего, как яркий солнечный луч, синтетически сливающий воедино все разнообразные цве
та „спектра , но отнюдь не как „серый шаблон , оставшийся нам в наследство от „мира насилья . Лишь наши злейшие враги рисуют „коммунистический рай
в безнадежно серых тонах „всеобщегоравенства . Не станем им в этом способствовать...
„ДИТЯ НЕ ПЛАЧЕТ—МАТЬ НЕ РАЗУМЕЕТ“
Литературное совещание при Агитпропе ЦК ВКП состоялось в 1925 году, недавно (1927 г.) закончилось аналогич
ное театральное совещание, на очереди, говорят — будут „изо “-искусства: в 1929 г.? А когда же „очередь дойдет до музыки? Мы уже возражали в самом начале страницы против квалификации музыки, как наиболее „отсталого из искусств. Еще решительнее восстанем мы против утверждения, что по социальной значи
мости она, якобы, стоит на последнем месте—-если не на первом, то во всяком случае рядом с искусством слова, лите
ратурой, имеющими, кстати сказать, ту же „акустическую (звуковую) природу;
и та, и другая—есть человеческая речь, причем музыкальная речь обладает та
кими средствами воздействия, которым речь словесная может лишь позавидовать. Пока мы не имеем еще столь вы
сокого уровня культуры в массах, чтобы успешно оперировать чистой идеологией,—-драгоценные агитсвойства музыкального искусства, облекающего (со
вместно с искусством слова) скелет идеи в живую плоть и кровь художественного образа,—должны быть по справедливо
сти оценены и использованы. Вопросы музыкальной общественности и „политики“ должны быть уже сегодня поставлены в порядок партийного дня.
АРСЕНИЙ АВРААМОВ
жается к поставленному нами идеалу, чем те же рояль и скрипка, так как в ней сочетаются и многоголосие рояля и мелодическая выразительность скрипки. Комсомол, поставивший „гармонь в по
рядок социально-музыкального дня, должен добиться от ГИМН‘а, которому по
ручена разработка этой проблемы— правильной постановки вопроса о строе, иначе распространение „гармони“ в ши
роких массах, особенно среди народов союзных республик—будет фактом не положительным, но отрицательным: „тем
перированная“ гармонь будет стирать все своеобразие музыкального мышле
ния этнических групп, и тем об единит грядущий итог интернациональной со
циалистической культуры. Мы должны мыслить себе культуру будущего, как яркий солнечный луч, синтетически сливающий воедино все разнообразные цве
та „спектра , но отнюдь не как „серый шаблон , оставшийся нам в наследство от „мира насилья . Лишь наши злейшие враги рисуют „коммунистический рай
в безнадежно серых тонах „всеобщегоравенства . Не станем им в этом способствовать...
„ДИТЯ НЕ ПЛАЧЕТ—МАТЬ НЕ РАЗУМЕЕТ“
Литературное совещание при Агитпропе ЦК ВКП состоялось в 1925 году, недавно (1927 г.) закончилось аналогич
ное театральное совещание, на очереди, говорят — будут „изо “-искусства: в 1929 г.? А когда же „очередь дойдет до музыки? Мы уже возражали в самом начале страницы против квалификации музыки, как наиболее „отсталого из искусств. Еще решительнее восстанем мы против утверждения, что по социальной значи
мости она, якобы, стоит на последнем месте—-если не на первом, то во всяком случае рядом с искусством слова, лите
ратурой, имеющими, кстати сказать, ту же „акустическую (звуковую) природу;
и та, и другая—есть человеческая речь, причем музыкальная речь обладает та
кими средствами воздействия, которым речь словесная может лишь позавидовать. Пока мы не имеем еще столь вы
сокого уровня культуры в массах, чтобы успешно оперировать чистой идеологией,—-драгоценные агитсвойства музыкального искусства, облекающего (со
вместно с искусством слова) скелет идеи в живую плоть и кровь художественного образа,—должны быть по справедливо
сти оценены и использованы. Вопросы музыкальной общественности и „политики“ должны быть уже сегодня поставлены в порядок партийного дня.
АРСЕНИЙ АВРААМОВ