язвы, бывшей въ столичномъ городѣ Москвѣ съ 1770 по 1772 г.») объясняла быстрое распространеніе въ Москвѣ заразы отсутствіемъ санитарнаго надзора п неупорядоченностью городского быта. Загрязненію города способствовали въ значительной степени многочисленыя кладбища при приходскихъ церквахъ.
Отъ XVII вѣка Москва унаслѣдовала постоянную грязь на незамощенныхъ улицахъ и примитивныхъ бревенчатыхъ мостовыхъ. Петръ I
принялъ энергическія мѣры для упорядоченія городскихъ проѣздовъ: въ 1705 г. онъ велѣлъ мостить улицы камнемъ и для этого вмѣнилъ въ обя
занность пріѣзжающимъ въ Москву крестьянамъ и торговымъ людямъ
доставлять дикій камень и песокъ въ оиредѣленномъ количествѣ. Тогда же на домовладѣльцевъ было возложено поддержаніе въ порядкѣ деревян
ныхъ мостовыхъ. Сначала въ Кремлѣ, потомъ въ Китаѣ и Бѣломъ городѣ появились мостовыя изъ дикаго камня. Въ 20-хъ годахъ замащива
лись и въ Земляномъ городѣ не только улицы, но и переулки. Но дѣло велось не систематически, а послѣ Петра стало подвигаться совсѣмъ туго, встрѣчая помѣху въ консерватизмѣ деревенскаго уклада московской жизни. Въ концѣ вѣка еще оставались незамощенными крупные участки город
ской территоріи, и не только на окраинахъ, но и въ ближаишихъ къ
центру мѣстностяхъ. Даже въ XIX в., какъ извѣстно, число такихъ участковъ убывало очень медленно, и городскіе проѣзды постоянно были больнымъ мѣстомъ муниципальнаго хозяйства.
Та же косность сказывалась въ типѣ городскихъ построекъ. Грандіозные пожары были хроническимъ зломъ въ городѣ, но эти тяжкіе уроки не могли искоренить пристрастія москвичей къ деревяннымъ жилищамъ. Московская хроника за XVIII в. не менѣе богата такими пожарами, чѣмъ за предыдущее время. Именно къ этому вѣку относится вошедшіи въ по
словицу случай, когда Москва сгорѣла буквально «отъ копеечной свѣчки»:
это былъ памятный «троицкій» пожаръ 1737 г., опустошившій въ самый Троицынъ день, 29 мая, Кремль, Китай, Бѣлый городъ, слободы Басманныя, Нѣмецкую и Лефортовскую и начавшійся въ чуланѣ, загорѣвшемся отъ свѣчки передъ иконою.
Преобразовательная деятельность Петра I поставила впервые на очередь регламентацію московскаго строительства въ цѣляхъ борьбы сь разорявшимъ городъ «Вулканусомъ». Въ 1704 г. былъ изданъ указъ о строеніи каменныхъ домовъ въ Кремлѣ и Китаѣ по новому образцу,—не внутри дворовъ, а вдоль улицъ и переулковъ; тѣмъ, кто не въ состояніи
былъ выполнить это предписаніе, грозила принудительная продажа дворовыхъ мѣстъ. Въ 1722 г. указъ былъ вновь подтвержденъ. Но вниманіе Петра отъ Москвы отвлекалось Петербургомъ, ради котораго онъ даже затормазилъ каменное строительство въ старой столицѣ, пріостановивъ на время во всемъ государстве строеніе каменныхъ домовъ, чтобы стя
нуть всѣ матеріалы и рабочихъ въ новую резиденцию. Впослѣдствіи дѣло пошло еще хуже, и указы Петра о строеніи каменныхъ домовъ въ Москвѣ были совсѣмъ отмѣнены при его внукѣ, Петрѣ II. Вновь этотъ вопросъ выдвинулся уже при Екатеринѣ II въ связи съ проектированною
Отъ XVII вѣка Москва унаслѣдовала постоянную грязь на незамощенныхъ улицахъ и примитивныхъ бревенчатыхъ мостовыхъ. Петръ I
принялъ энергическія мѣры для упорядоченія городскихъ проѣздовъ: въ 1705 г. онъ велѣлъ мостить улицы камнемъ и для этого вмѣнилъ въ обя
занность пріѣзжающимъ въ Москву крестьянамъ и торговымъ людямъ
доставлять дикій камень и песокъ въ оиредѣленномъ количествѣ. Тогда же на домовладѣльцевъ было возложено поддержаніе въ порядкѣ деревян
ныхъ мостовыхъ. Сначала въ Кремлѣ, потомъ въ Китаѣ и Бѣломъ городѣ появились мостовыя изъ дикаго камня. Въ 20-хъ годахъ замащива
лись и въ Земляномъ городѣ не только улицы, но и переулки. Но дѣло велось не систематически, а послѣ Петра стало подвигаться совсѣмъ туго, встрѣчая помѣху въ консерватизмѣ деревенскаго уклада московской жизни. Въ концѣ вѣка еще оставались незамощенными крупные участки город
ской территоріи, и не только на окраинахъ, но и въ ближаишихъ къ
центру мѣстностяхъ. Даже въ XIX в., какъ извѣстно, число такихъ участковъ убывало очень медленно, и городскіе проѣзды постоянно были больнымъ мѣстомъ муниципальнаго хозяйства.
Та же косность сказывалась въ типѣ городскихъ построекъ. Грандіозные пожары были хроническимъ зломъ въ городѣ, но эти тяжкіе уроки не могли искоренить пристрастія москвичей къ деревяннымъ жилищамъ. Московская хроника за XVIII в. не менѣе богата такими пожарами, чѣмъ за предыдущее время. Именно къ этому вѣку относится вошедшіи въ по
словицу случай, когда Москва сгорѣла буквально «отъ копеечной свѣчки»:
это былъ памятный «троицкій» пожаръ 1737 г., опустошившій въ самый Троицынъ день, 29 мая, Кремль, Китай, Бѣлый городъ, слободы Басманныя, Нѣмецкую и Лефортовскую и начавшійся въ чуланѣ, загорѣвшемся отъ свѣчки передъ иконою.
Преобразовательная деятельность Петра I поставила впервые на очередь регламентацію московскаго строительства въ цѣляхъ борьбы сь разорявшимъ городъ «Вулканусомъ». Въ 1704 г. былъ изданъ указъ о строеніи каменныхъ домовъ въ Кремлѣ и Китаѣ по новому образцу,—не внутри дворовъ, а вдоль улицъ и переулковъ; тѣмъ, кто не въ состояніи
былъ выполнить это предписаніе, грозила принудительная продажа дворовыхъ мѣстъ. Въ 1722 г. указъ былъ вновь подтвержденъ. Но вниманіе Петра отъ Москвы отвлекалось Петербургомъ, ради котораго онъ даже затормазилъ каменное строительство въ старой столицѣ, пріостановивъ на время во всемъ государстве строеніе каменныхъ домовъ, чтобы стя
нуть всѣ матеріалы и рабочихъ въ новую резиденцию. Впослѣдствіи дѣло пошло еще хуже, и указы Петра о строеніи каменныхъ домовъ въ Москвѣ были совсѣмъ отмѣнены при его внукѣ, Петрѣ II. Вновь этотъ вопросъ выдвинулся уже при Екатеринѣ II въ связи съ проектированною