Въ очеркахъ даются краткія свѣдѣнія о современномъ положеніи отдѢльныхъ отраслей кустарнаго труда, о пріемахъ производства, о томъ, что дѣлается Правителѣствомъ и мѢстными общественными силами для повышенія уровня кустарныхъ издѣлій и для расширенія ихъ сбыта. Попутно приводятся нѣкоторыя спра
вочныя свѣдѣнія для тѣхъ лицъ, которыя пожелали бы заказать и, пріобрѣсти какія-либо кустарныя издѣлія (цѢны издѣлій, адреса кустарей, посредническихъ земскихъ конторъ и т. д.).
Подборъ образцовъ, помѢщенныхъ на 88 таблицахъ и образующихъ главную часть настоящаго изданія—задуманную вѣдомствомъ «почетную выставку» лучшихъ художественныхъ кустарныхъ издѣлій—производился безъ предвзятости. Издѣлія выбирались исключительно по ихъ характерности и художественной привлекательности. Въ результатѣ оказалось, что великорусскія губерніи, группирующіяся вокругъ главнаго центра нашей кустарной промышленности, Москвы, — дали для книги 84 рисунка; Малороссія, предводимая вторымъ по значенію центромъ, Полта
вой,—39 рисунковъ; Кавказъ и Азіатскія области — 22, южныя губерніи Европейской Россіи—7, Царство Польское—6, Финляндія—6.
Цифры эти говорятъ сами за себя и подтверждаютъ сохранившіяся въ памяти отъ посѣщеній выставки впечатлѣнія. Выставка подчеркнула крупное, руководящее значеніе въ кустарномъ дѣлѣ Москвы и Полтавы; но, кромѣ того, она порадовала всѣхъ любителей кустарнаго дѣла ясными признаками того, что въ самыхъ раз
личныхъ мѣстностяхъ нашего отечества проснулось желаніе крѣпко держаться мѣстныхъ художественныхъ преданій. Всюду желаютъ не обезличивать себя въ какомъ-либо условномъ шаблонѣ, а, напротивъ того, ярче выразить мѣстную рус
скую красоту, отчего и общерусское народное искусство, конечно, можетъ только выиграть.
Въ этомъ отношеніи художественный «запасъ» послѣдней выставки свидѣтельствуетъ о жизненности нѢсколькихъ стилей.
Въ первую голову долженъ быть поставленъ стиль великорусскій, народный и историческій, примыкающій къ до-Петровскимъ пошибамъ.
За нимъ слѣдуетъ стилѣ малорусскій, представляющій использованіе простонародныхъ узоровъ и художественныхъ мотивовъ XVIII вѣка, сохранившихся въ вышивкахъ, коврахъ и т. п.
Далѣе надо отмѣтить отзвуки итальянскаго ренесанса, отголоски стиля имперіи, такъ близко сроднившагося съ нашей стариной начала XIX столѣтія и даже преобразовавшагося у насъ въ особый «русскій ампиръ». Наконецъ, на многихъ
образцахъ замѣтно вліяніе и совершенно чуждаго русскому, да и всякому народному искусству, стиля «модернъ».
На ряду со всѣми этими видоизмѣненіями и оттѣнками художественныхъ вкусовъ собственно русскаго населенія, кустарныя издѣлія Кавказа и Азіатскихъ областей, Царства Польскаго, Литвы и Финляндіи дополняютъ общую картину народнаго искусства Имперіи.
Главное Управленіе Землеустройства и Земледѣлія убѢжденно держится взгляда, выраженнаго отъ его имени при открытіи всероссійскаго Кустарнаго съѣзда 1913 г., что «кустарная промышленность можетъ и будетъ успѣшно развиваться только подъ сѢнью художественной самобытности. «Знаменемъ» кустарнаго дѣла является, по убѣжденію вѣдомства,—самобытная яркость кустарныхъ издѣлій и тѣсная связь ихъ съ роднымъ искусствомъ».
«Постепенно» — говорилось при открытіи съѣзда — «художественный уровень кустарныхъ издѣлій поднимается; во многихъ губерніяхъ замѣтно стремленіе вводить въ издѣлія мѢстный орнаментъ, оберегая его цѣльность и подлинность. Къ сожалѣнію, однако, нерѣдко прокрадываются и другія чуждыя и подражательныя вліянія. А между тѣмъ, въ русскомъ искусствѣ, въ его прошломъ, настолько обильный
вочныя свѣдѣнія для тѣхъ лицъ, которыя пожелали бы заказать и, пріобрѣсти какія-либо кустарныя издѣлія (цѢны издѣлій, адреса кустарей, посредническихъ земскихъ конторъ и т. д.).
Подборъ образцовъ, помѢщенныхъ на 88 таблицахъ и образующихъ главную часть настоящаго изданія—задуманную вѣдомствомъ «почетную выставку» лучшихъ художественныхъ кустарныхъ издѣлій—производился безъ предвзятости. Издѣлія выбирались исключительно по ихъ характерности и художественной привлекательности. Въ результатѣ оказалось, что великорусскія губерніи, группирующіяся вокругъ главнаго центра нашей кустарной промышленности, Москвы, — дали для книги 84 рисунка; Малороссія, предводимая вторымъ по значенію центромъ, Полта
вой,—39 рисунковъ; Кавказъ и Азіатскія области — 22, южныя губерніи Европейской Россіи—7, Царство Польское—6, Финляндія—6.
Цифры эти говорятъ сами за себя и подтверждаютъ сохранившіяся въ памяти отъ посѣщеній выставки впечатлѣнія. Выставка подчеркнула крупное, руководящее значеніе въ кустарномъ дѣлѣ Москвы и Полтавы; но, кромѣ того, она порадовала всѣхъ любителей кустарнаго дѣла ясными признаками того, что въ самыхъ раз
личныхъ мѣстностяхъ нашего отечества проснулось желаніе крѣпко держаться мѣстныхъ художественныхъ преданій. Всюду желаютъ не обезличивать себя въ какомъ-либо условномъ шаблонѣ, а, напротивъ того, ярче выразить мѣстную рус
скую красоту, отчего и общерусское народное искусство, конечно, можетъ только выиграть.
Въ этомъ отношеніи художественный «запасъ» послѣдней выставки свидѣтельствуетъ о жизненности нѢсколькихъ стилей.
Въ первую голову долженъ быть поставленъ стиль великорусскій, народный и историческій, примыкающій къ до-Петровскимъ пошибамъ.
За нимъ слѣдуетъ стилѣ малорусскій, представляющій использованіе простонародныхъ узоровъ и художественныхъ мотивовъ XVIII вѣка, сохранившихся въ вышивкахъ, коврахъ и т. п.
Далѣе надо отмѣтить отзвуки итальянскаго ренесанса, отголоски стиля имперіи, такъ близко сроднившагося съ нашей стариной начала XIX столѣтія и даже преобразовавшагося у насъ въ особый «русскій ампиръ». Наконецъ, на многихъ
образцахъ замѣтно вліяніе и совершенно чуждаго русскому, да и всякому народному искусству, стиля «модернъ».
На ряду со всѣми этими видоизмѣненіями и оттѣнками художественныхъ вкусовъ собственно русскаго населенія, кустарныя издѣлія Кавказа и Азіатскихъ областей, Царства Польскаго, Литвы и Финляндіи дополняютъ общую картину народнаго искусства Имперіи.
Главное Управленіе Землеустройства и Земледѣлія убѢжденно держится взгляда, выраженнаго отъ его имени при открытіи всероссійскаго Кустарнаго съѣзда 1913 г., что «кустарная промышленность можетъ и будетъ успѣшно развиваться только подъ сѢнью художественной самобытности. «Знаменемъ» кустарнаго дѣла является, по убѣжденію вѣдомства,—самобытная яркость кустарныхъ издѣлій и тѣсная связь ихъ съ роднымъ искусствомъ».
«Постепенно» — говорилось при открытіи съѣзда — «художественный уровень кустарныхъ издѣлій поднимается; во многихъ губерніяхъ замѣтно стремленіе вводить въ издѣлія мѢстный орнаментъ, оберегая его цѣльность и подлинность. Къ сожалѣнію, однако, нерѣдко прокрадываются и другія чуждыя и подражательныя вліянія. А между тѣмъ, въ русскомъ искусствѣ, въ его прошломъ, настолько обильный