тельных по типографскому изяществу книг; лучшее в этом роде, что явилось в последнее время, было напечатано в
типографии Journal de St. Petersbourg (Курдюкова, История Наполеона, импровизации Джюстиниани и пр.), потом в
типографии г-на Фишера, который, получив привилегию на печатание узоров из канвы посредством обыкновенного типо
графского набора, назвал и продолжает называть типографию свою привилегированною; мы можем упрекнуть его за неточность этого названия, отдавая, впрочем, должную справедли
вость его стараниям об улучшении своей типографии и той чистоте и изяществу, с какими изданы им, напр., „Упырь“, „Памятник Искусств“ и пр. Казенные типографии, как типо
графия Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг и типография II отделения собственной Е. И. В. Канцелярии снабжены богатыми средствами, но почти исключительно за
няты своим делом; вот все типографии, которые из - под станков своих выпускают издания более или менее изящно,
другие типографии производят много, печатают не все, однако же опрятно, чисто и без особенного изящества. Удивляться ли после этого, почему у нас так мало выходит изящно напечатан
ного? Три небольших типографии на весь Петербург, т.-е на всю русскую литературу, на всю книжную торговлю России, это очень мало!..“
Далее автор говорит об упадке книжной нашей торговли и о трудности издательской деятельности и заканчивает свою, не лишенную интереса, статью следующими словами: „Вот по
чему мы с завистью и сожалением рассматривали превосход
ные типографские произведения г-на Ревильона. Мы обладаем прекрасными средствами и не можем ими пользоваться с выгодой для нашей литературы.
Г-н Ревильон, находясь по своим не только торговым, но и родственным связям в постоянных сношениях с одним из первых парижских резчиков-художников, мог бы удовле
творить самым взыскательным требованиям господ издателей и типографщиков и исполнить все их прихоти без исключения“.
В данном случае автор фельетона совершенно прав: благодаря слабому спросу, низкому уровню художественного развития и полному равнодушию читающей публики к художе
ственной внешности книги вообще, в 40-х годах не могли быть окончены такие превосходные издания, как: „Сто рус
типографии Journal de St. Petersbourg (Курдюкова, История Наполеона, импровизации Джюстиниани и пр.), потом в
типографии г-на Фишера, который, получив привилегию на печатание узоров из канвы посредством обыкновенного типо
графского набора, назвал и продолжает называть типографию свою привилегированною; мы можем упрекнуть его за неточность этого названия, отдавая, впрочем, должную справедли
вость его стараниям об улучшении своей типографии и той чистоте и изяществу, с какими изданы им, напр., „Упырь“, „Памятник Искусств“ и пр. Казенные типографии, как типо
графия Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг и типография II отделения собственной Е. И. В. Канцелярии снабжены богатыми средствами, но почти исключительно за
няты своим делом; вот все типографии, которые из - под станков своих выпускают издания более или менее изящно,
другие типографии производят много, печатают не все, однако же опрятно, чисто и без особенного изящества. Удивляться ли после этого, почему у нас так мало выходит изящно напечатан
ного? Три небольших типографии на весь Петербург, т.-е на всю русскую литературу, на всю книжную торговлю России, это очень мало!..“
Далее автор говорит об упадке книжной нашей торговли и о трудности издательской деятельности и заканчивает свою, не лишенную интереса, статью следующими словами: „Вот по
чему мы с завистью и сожалением рассматривали превосход
ные типографские произведения г-на Ревильона. Мы обладаем прекрасными средствами и не можем ими пользоваться с выгодой для нашей литературы.
Г-н Ревильон, находясь по своим не только торговым, но и родственным связям в постоянных сношениях с одним из первых парижских резчиков-художников, мог бы удовле
творить самым взыскательным требованиям господ издателей и типографщиков и исполнить все их прихоти без исключения“.
В данном случае автор фельетона совершенно прав: благодаря слабому спросу, низкому уровню художественного развития и полному равнодушию читающей публики к художе
ственной внешности книги вообще, в 40-х годах не могли быть окончены такие превосходные издания, как: „Сто рус