Для него незыблемо убѣжденіе, что всякая несправедливость должна быть искуплена, и искуплена здѣсь на землѣ. Этотъ оптимизмъ не долженъ насъ удивлять. Эсхилъ боролся при Мараѳонѣ, при Саламинѣ, при ІІлатэяхъ! Онъ пережилъ то чудо, когда міровое могу
щество „великаго царя“ разлетѣлось въ прахъ передъ маленькой Греціей, передъ его скромнымъ роднымъ городомъ. Какъ могъ сомнѣваться во всемогуществѣ божественной справедливости тотъ,
кто видѣлъ подобный судъ Божій и удостоился быть участникомъ его выполненія! Въ этой мысли, въ утѣшительномъ ожиданіи, что о „скалу права „разобьется- всякая неправда, живетъ поэтъ и съ этой мыслью онъ творитъ. Эта надежда дѣлаетъ его счастливымъ. „Ибо если сила и право идутъ рядомъ, то кто видѣлъ болѣе дивную
пару? Поэтому и взоръ его рѣдко проникаетъ за грани здѣшняго міра (какъ мы уже говорили). Восторги потусторонняго міра, о которыхъ такъ вдохновенно говорить ѳиванскій поэтъ, ІІиндаръч
имѣютъ мало значенія для аѳинскаго драматурга. Если на драмахъ Эсхила сіяетъ блескъ освободительныхъ войнъ и побѣдъ, то все же ему не совсѣмъ чужды и темныя, первобытный, ирраціональныя черты греческой религіи. Какъ и Геродоту, ему также знакомы и зависть и неблаговоленіе боговъ.
Но этимъ наслѣдственнымъ чертамъ отцовской вѣры онъ удѣлилъ мѣсто на заднемъ планѣ той міровой картины, которую набросалъ. Вспомнимъ трилогію „ Прометей Вина титана—его благоволеніе къ людскому роду, по этой нричинѣ и терпитъ онъ, Зевсомъ ниспосланную на него, невыразимо тяжелую муку. Однако она не безконечна. Великое твореніе заканчивалось примиреніемъ съ
Богомъ небесъ и освобожденіемъ прикованнаго благодѣтеля людей.. Здѣсь мы встрѣчаемся съ тѣмъ, что можно назвать прогрессомъ. цриближеніемъ къ болѣе чистому и высшему идеалу въ средѣ бо
говъ. Это необычайное событіе, аналогичное ѵстановленію мира въ
нриродѣ послѣ борьбы, допускаетъ единственное объясненіе. Дѣло шло о разрѣшеніи ііротиворѣчія между религіознымъ преданіемъ и собственнымъ убѣжденіемъ поэта. Та же черта исторической эволюціи лежитъ и на „Орестіи“. Заповѣдь безпощадной мести за убійство выполняется Орестомъ по внушенію дельфійскаго бога. Но убійцу матери охватываетъ безуміе, насланное мстительными духами Клитемнестры. Другими словами, гуманное чувство поэта и его вре
щество „великаго царя“ разлетѣлось въ прахъ передъ маленькой Греціей, передъ его скромнымъ роднымъ городомъ. Какъ могъ сомнѣваться во всемогуществѣ божественной справедливости тотъ,
кто видѣлъ подобный судъ Божій и удостоился быть участникомъ его выполненія! Въ этой мысли, въ утѣшительномъ ожиданіи, что о „скалу права „разобьется- всякая неправда, живетъ поэтъ и съ этой мыслью онъ творитъ. Эта надежда дѣлаетъ его счастливымъ. „Ибо если сила и право идутъ рядомъ, то кто видѣлъ болѣе дивную
пару? Поэтому и взоръ его рѣдко проникаетъ за грани здѣшняго міра (какъ мы уже говорили). Восторги потусторонняго міра, о которыхъ такъ вдохновенно говорить ѳиванскій поэтъ, ІІиндаръч
имѣютъ мало значенія для аѳинскаго драматурга. Если на драмахъ Эсхила сіяетъ блескъ освободительныхъ войнъ и побѣдъ, то все же ему не совсѣмъ чужды и темныя, первобытный, ирраціональныя черты греческой религіи. Какъ и Геродоту, ему также знакомы и зависть и неблаговоленіе боговъ.
Но этимъ наслѣдственнымъ чертамъ отцовской вѣры онъ удѣлилъ мѣсто на заднемъ планѣ той міровой картины, которую набросалъ. Вспомнимъ трилогію „ Прометей Вина титана—его благоволеніе къ людскому роду, по этой нричинѣ и терпитъ онъ, Зевсомъ ниспосланную на него, невыразимо тяжелую муку. Однако она не безконечна. Великое твореніе заканчивалось примиреніемъ съ
Богомъ небесъ и освобожденіемъ прикованнаго благодѣтеля людей.. Здѣсь мы встрѣчаемся съ тѣмъ, что можно назвать прогрессомъ. цриближеніемъ къ болѣе чистому и высшему идеалу въ средѣ бо
говъ. Это необычайное событіе, аналогичное ѵстановленію мира въ
нриродѣ послѣ борьбы, допускаетъ единственное объясненіе. Дѣло шло о разрѣшеніи ііротиворѣчія между религіознымъ преданіемъ и собственнымъ убѣжденіемъ поэта. Та же черта исторической эволюціи лежитъ и на „Орестіи“. Заповѣдь безпощадной мести за убійство выполняется Орестомъ по внушенію дельфійскаго бога. Но убійцу матери охватываетъ безуміе, насланное мстительными духами Клитемнестры. Другими словами, гуманное чувство поэта и его вре