только въ гармоническомъ ихъ сочетаніи дѣлаютъ сказителя стоящимъ на должной высотѣ: недостаточно памятливый пѣвецъ передастъ плохо не только содержаніе былины, но и ея форму,
либо броситъ ее неоконченной, либо доскажетъ ея содержаніе безъ пѣнія и безъ стиха (въ видѣ „побывальщины“).
При наличности такихъ способностей пѣвецъ воспроизводить традиціонное содержаніе былевой пѣсни. Въ этомъ исполненіи находятъ себѣ выраженіе его качества, какъ носителя старой традиціи, сберегаемой имъ, а также и личныя его творческія спо
собности: въ пѣніи былины раскрывается процессъ и созданія былины самой въ ея прошломъ, и процессъ личнаго творчества
ея современнаго намъ носителя при ея исполненіи. Вотъ какъ характеризуем этотъ послѣдній процессъ А. Ѳ. Гильфердингъ: „Можно сказать, что въ каждой былинѣ есть двѣ составныя части: мѣста типическія, по большей части описательнаго со
держания, либо заключающія въ себѣ рѣчи, влагаемыя въ уста героевъ, и мѣста переходный, которыя соединяютъ между
собою типическія мѣста, и въ которыхъ разсказывается ходъ дѣйствія. Первыя изъ нихъ сказитель знаетъ наизусть и поетъ совершенно одинаково, сколько бы разъ онъ ни повторялъ бы
лину; переходныя мѣста, должно быть, не заучиваются наизусть, а въ памяти хранится только общій остовъ, такъ что всякій разъ, какъ сказитель поетъ былину, онъ ее тутъ же сочиняетъ, то прибавляя, то сокращая, то мѣняя порядокъ стиховъ и самыя выражения. Въ устахъ лучшихъ сказителей, которые поютъ часто и выработали себѣ, такъ сказать, постоянный текстъ, эти отступленія составляютъ, конечно, весьма незначительные варіанты; но возьмите сказителя съ менѣе сильною памятью или давно отвык
шего отъ своихъ былинъ и заставьте его пропѣть два раза одну и ту же былину,—вы удивитесь, какую услышите большую раз
ницу въ ея текстѣ, кромѣ типическихъ мѣстъ. Эти типическія мѣста у каждаго сказителя имѣютъ свои особенности, и каждый сказитель употребляетъ одно и то же типическое мѣсто всякій разъ, когда представляется къ тому подходящій смыслъ, а иногда