различныхъ своихъ частяхъ дающей различный матеріалъ для суждения о русской народности. Онъ же указалъ на необходимость изъ уваженія къ самой народности объективнаго изученія матеріала, представляемаго литературой, какъ устной, такъ и письменной; это изученіе должно покоиться на выводахъ изъ данныхъ, вытекающихъ изъ самого матеріала, а не можетъ ставить себѣ цѣлыо анализъ матеріала для подтвержденія апріорнаго положенія.
Выдвинувшаяся какъ разъ въ это же время, въ 50-хъ гг. прошлаго столѣтія, историко-сравнительная школа, исходящая изъ идеи историческаго взаимообщенія народностей и культуръ, въ частности съ теоріей заимствованія сюжетовъ, теоріей странствующихъ повѣстей, будучи перенесена съ запада и на русскую почву, вь зна
чительной степени способствовала уясненію того, что представляетъ собой доступная теперь нашему изученію такъ наз. народ
ная словесность: она въ томъ видѣ, какъ мы ее застали въ устахъ народныхъ (лучше сказать: простонародныхъ) массъ, есть результатъ длительнаго историческаго развитія элементовъ разнообразныхъ по характеру, по своему прошлому, по своему происхожденію;
она отразила на себѣ въ видѣ переживаній цѣлый рядъ эпохъ и различныхъ историческихъ условій, пережитыхъ данной народ
ностью. Поэтому говорить о большей или меньшей древности устной словесности вообще, въ ея цѣломъ, сравнительно съ пись
менной, Теперь уже нельзя: приходится изучать и устанавливать историческія вѣхи каждаго произведенія устной словесности или группы ихъ, какъ это мы дѣлаемъ и въ области письменной
литературы; въ отношеніи своего развитія и устная словесность въ значительной степени подчинена тѣмъ же общимъ законамъ литературнаго творчества, что и всѣ другія отрасли литературы,
хотя она и имѣетъ своеобразныя, ей по преимуществу присущія
отличія, которыя объусловливаются особенностями ея жизни въ прошломъ. Только въ силу этого послѣдняго обстоятельства мы и имѣемъ право говорить объ устной словесности, какъ объ отдѣльной, своеобразной области творчества.
Самой крупной характерной чертой, отличающей устную ело
Выдвинувшаяся какъ разъ въ это же время, въ 50-хъ гг. прошлаго столѣтія, историко-сравнительная школа, исходящая изъ идеи историческаго взаимообщенія народностей и культуръ, въ частности съ теоріей заимствованія сюжетовъ, теоріей странствующихъ повѣстей, будучи перенесена съ запада и на русскую почву, вь зна
чительной степени способствовала уясненію того, что представляетъ собой доступная теперь нашему изученію такъ наз. народ
ная словесность: она въ томъ видѣ, какъ мы ее застали въ устахъ народныхъ (лучше сказать: простонародныхъ) массъ, есть результатъ длительнаго историческаго развитія элементовъ разнообразныхъ по характеру, по своему прошлому, по своему происхожденію;
она отразила на себѣ въ видѣ переживаній цѣлый рядъ эпохъ и различныхъ историческихъ условій, пережитыхъ данной народ
ностью. Поэтому говорить о большей или меньшей древности устной словесности вообще, въ ея цѣломъ, сравнительно съ пись
менной, Теперь уже нельзя: приходится изучать и устанавливать историческія вѣхи каждаго произведенія устной словесности или группы ихъ, какъ это мы дѣлаемъ и въ области письменной
литературы; въ отношеніи своего развитія и устная словесность въ значительной степени подчинена тѣмъ же общимъ законамъ литературнаго творчества, что и всѣ другія отрасли литературы,
хотя она и имѣетъ своеобразныя, ей по преимуществу присущія
отличія, которыя объусловливаются особенностями ея жизни въ прошломъ. Только въ силу этого послѣдняго обстоятельства мы и имѣемъ право говорить объ устной словесности, какъ объ отдѣльной, своеобразной области творчества.
Самой крупной характерной чертой, отличающей устную ело