согласно тогдашней дѣйствительности. — Старшій Шереметьева дворъ (и домъ) нужно отличать отъ болѣе поздняго, извѣстнаго подъ симъ именемъ на противуположной сторонѣ Никольской улицы (откуда названь нрилежащій Черкасскій персулокъ) и воступившаго къ Петру Борисовичу Шереме

теву по женѣ Варварѣ Алексѣвнѣ (Черкасской): старшій же родовой пріобрѣтенъ въ слѣдъ за симъ для Синодальной ТинограФІи и, назначен

ный для храненія книжныхъ запасовъ, въ наше время и на нашихъ еще глазахъ представлялъ въ нетронутой внутренности замѣчательную красоту постройки, сводовъ, оконъ, нишей, слѣдовъ домашней церкви (съ ворота
ми на улицу подъ всевидящимъ окомъ), старинной штукатурки, затвердѣвшей и лоснившейся мраморомъ, пока все это уступлено было недавно въ аренду г. Порховщикову и совершенно нередѣлано подъ разные мага

зины или лавки, съ новымъ проѣздомъ къ стенѣ города.—Здѣсь же, какъ сохранило воспомиианіе слѣдующая пѣсня, происходили засѣданія суда.

*

2.

(Земля Войска Донскаго).

Уи;ь ты ягодка ты смородинка, Ты когда взошла, когда выросла?

Я весною взошла, лѣтомъ выросла, ЗеленбхуньКа позаломлена,

5. По три прутичка въ пучки вязана, По дороженькѣ поразбросана 4).

На томъ-то было дворѣ Шереметьевомъ, За столомъ-то сидятъ три генералушка.

Передъ столомъ-то стоитъ красная дѣвушка, 10. Красная дѣвушка проситъ генералушковъ:

«Раскуйте моего батюшку, разверзните 5) мою матушку!»

4) Все это начало принадлежитъ пѣснямъ „Петровскимъ“ и представляетъ здѣсь послѣдовательную связь съ ними: на оборотъ, пѣснн о кончинѣ Петра и послѣдующемъ горѣ „разбрасываютъ смородинку и счастіе Руси, выраженное этнмъ образомъ, „до того ли села Шереметьева (ср. у насъ вып 8, стр. 278 п далѣе 338 и дал.).“ — Сопоставленіе это въ непосредствен
номъ народномъ поззрѣніи говоритъ нашему отвлеченному выводу: какъ смерть Петра простерла утраты по всей Россіи и отозвалась (конечно по тѣсной связи) на Шереметевыхъ, такъ новое горе Шереметьева дома возводить память къ былой недавней, утраченной порѣ Петровской.—6) Развяжите.