стро усвоивающей себѣ всѣ существенные интересы Запада, но и въ устной словесности народа, который неоднократно и въ прежніе вѣка доказывалъ и теперь доказываетъ своею подвижностью и го

товностью къ развитію, что его нравственныя и умственныя основы, выработанныя его многовѣковою словесностью, не чужды общечеловѣческимъ интересамъ образованной Европы.

Сверхъ того, словесность народная, безъискусственная, имѣетъ еще то великое значеніе, что она служить выраженіемъ не личныхъ понятій или воззрѣній какого-нибудь одного поэта или оратора, а духовнаго расположенія цѣлыхъ массъ. И какъ эти иеобозримыя массы народа представляютъ собою нѣчто безличное, какъ бы внѣшнюю и вещественную силу, руководимую свыше Промысломъ Божіимъ, такъ и устная словесность, безсознательно переходя отъ одного поколѣнія къ другому, стоить какъ бы внѣ человѣческаго произвола, подчиняясь только высшимъ судьбамъ: гласъ народа— гласъ Божій, такова безсознательная вѣщая словесность народа, та

кова его старобытная поэзія, его мудрое изреченіе, таковы его многовѣковыя, маститыя преданія.

Чтобы войти въ интересы нравственной жизни парода, надобно изучить его словесность.

Лекція 2-я.
Читана 30-го декабря 1859 г.

Обыкновенно начинаютъ исторію словесности какого либо народа общимъ обозрѣніемь главнѣйшихь литературныхъ явленій, ко

торыми опредѣляются эпохи и періоды въ послѣдовательномъ раз

витіи народной образованности. Для самого ученаго такое обозрѣніе возможно только тогда, когда онъ изъ всѣхъ своихъ историческихъ изслѣдованій выведете точные и опредѣлительные результаты. Это уже есть, такъ сказать, сокращеніе, подведеніе къ одному знаменателю всѣхъ подробностей науки.

Само собою разумѣется, что такое сокращеніе исторіи, подведенное подъ нумера періодовъ, для учащагося или слушателя, безъ предварительнаго знакомства съ подробностями, будете не вразумительно.

Сверхъ того, въ раздѣленіи исторіи на періоды выражается уже личный взглядъ ученаго или автора на изучаемый имъ матеріалъ,