Основной тонъ въ литературѣ принадлежалъ Сенковскому, Булгарину и Гречу, съ именами которыхъ связывается представленіе о самомъ печальномъ состояніи нашей журналистики, когда люди безъ всякихъ убѣжденій, безъ знаній, часто съ продажной совѣстью обратили нашу литературу въ промыселъ, доставлявшій часто приличный доходъ. Духъ
литературной спекуляціи всецѣло воцарился среди петербургскихъ лнтераторовъ и выразился въ цѣломъ рядѣ сомнительнаго свойства изданій
въ родѣ «Панорамы Петербурга» Башуцкаго, всевозможныхъ альманаховъ, сборниковъ, лубочныхъ изданій для полуобразованнаго класса,
переводныхъ романовъ вольнаго содержанія и т. д. При такихъ неблагопріятныхъ условіяхъ Некрасову пришлось начинать свою литературную карьеру, и неудивительно, что въ немъ выработалась склонность къ литературной спекуляціи, литературно-промышленная практичность. Лите
ратурное дѣло, волею судебъ, обратилось къ нему прежде всего своею промышленною стороною, и мы не станемъ обвинять Некрасова въ томъ, что первое время на литературу онъ смотрѣлъ исключительно, какъ на средство заработка. Другому взгляду на нее научиться было не у кого, a условія цредшествовавшей жизни были таковы, что не могли выработать въ немъ иного отношенія къ литературному поприщу. Если бы моло
дой, еще не сложившійся Некрасовъ не столкнулся съ другимъ кругомъ людей, отъ котораго пахнуло новой, свѣжей, идейной жизнью, онъ никогда не создалъ бы тѣхъ стихотвореній, которыя мы находимъ въ его такъ называемомъ полномъ собраніи стихотвореній, хотя туда и не вошли его юношескія произведенія.
Намъ предстоитъ теперь отмѣтить вліяніе на Некрасова одной изъ выдающихся личностей, какія создавала когда-либо русская жизнь, лично
сти, возлѣ которой въ началѣ сороковыхъ годовъ группировались всѣ лучшія наши литературныя силы, которая была въ ту мрачную эпоху пер
вой ласточкой, возвѣщавшей новое теченіе въ русской мысли, развившееся
вполнѣ въ приснопамятные шестидесятые годы. Мы имѣемъ въ виду В. Г. Бѣлинскаго, съ которымъ въ это время познакомился Некрасовъ, оставившій, послѣ двухлѣтняго пребыванія тамъ, университетъ и занявшійся исклю
чительно литературной работой. Ранѣе этого, въ 1840 году,матеріальное положеніе Некрасова настолько улучшилось, что онъ уже могъ издать на свои средства сборникъ юношескихъ стихотвореній, подъ заглавіеіѵкь «Мечты и звуки», на которомъ, однако, не выставилъ своей фамиліи. Впослѣдствіи Некрасовъ самъ скупалъ и уничтожалъ экземпляры этого изданія. Дѣйствительно, это были вполнѣ дѣтскія, безсодержательныя стихотворенія, въ которыхъ едва замѣтны проблески позднѣйшаго некрасовскаго таланта. «Мечты и звуки» вызвали безпощадную рецензію Бѣлинскаго. По
этому поводу нѣкоторые высказываютъ удивленіе, какъ Бѣлинскій, всегда съ поразительнымъчутьемъ угадывавшій будущіе таланты, не нашелъ и приз
нака его въ авторѣ этого сборника. Но тута нѣтъ ничего удивительнаго: Некрасовъ — поэта «музы мести и печали» — еще не народился, и тому же Бѣлинскому было суждено стать виновникомъ его духовиаго возрожденія. Къ сожалѣнію, эта наиболѣе интересная часть біографіи Некрасова, тотъ
литературной спекуляціи всецѣло воцарился среди петербургскихъ лнтераторовъ и выразился въ цѣломъ рядѣ сомнительнаго свойства изданій
въ родѣ «Панорамы Петербурга» Башуцкаго, всевозможныхъ альманаховъ, сборниковъ, лубочныхъ изданій для полуобразованнаго класса,
переводныхъ романовъ вольнаго содержанія и т. д. При такихъ неблагопріятныхъ условіяхъ Некрасову пришлось начинать свою литературную карьеру, и неудивительно, что въ немъ выработалась склонность къ литературной спекуляціи, литературно-промышленная практичность. Лите
ратурное дѣло, волею судебъ, обратилось къ нему прежде всего своею промышленною стороною, и мы не станемъ обвинять Некрасова въ томъ, что первое время на литературу онъ смотрѣлъ исключительно, какъ на средство заработка. Другому взгляду на нее научиться было не у кого, a условія цредшествовавшей жизни были таковы, что не могли выработать въ немъ иного отношенія къ литературному поприщу. Если бы моло
дой, еще не сложившійся Некрасовъ не столкнулся съ другимъ кругомъ людей, отъ котораго пахнуло новой, свѣжей, идейной жизнью, онъ никогда не создалъ бы тѣхъ стихотвореній, которыя мы находимъ въ его такъ называемомъ полномъ собраніи стихотвореній, хотя туда и не вошли его юношескія произведенія.
Намъ предстоитъ теперь отмѣтить вліяніе на Некрасова одной изъ выдающихся личностей, какія создавала когда-либо русская жизнь, лично
сти, возлѣ которой въ началѣ сороковыхъ годовъ группировались всѣ лучшія наши литературныя силы, которая была въ ту мрачную эпоху пер
вой ласточкой, возвѣщавшей новое теченіе въ русской мысли, развившееся
вполнѣ въ приснопамятные шестидесятые годы. Мы имѣемъ въ виду В. Г. Бѣлинскаго, съ которымъ въ это время познакомился Некрасовъ, оставившій, послѣ двухлѣтняго пребыванія тамъ, университетъ и занявшійся исклю
чительно литературной работой. Ранѣе этого, въ 1840 году,матеріальное положеніе Некрасова настолько улучшилось, что онъ уже могъ издать на свои средства сборникъ юношескихъ стихотвореній, подъ заглавіеіѵкь «Мечты и звуки», на которомъ, однако, не выставилъ своей фамиліи. Впослѣдствіи Некрасовъ самъ скупалъ и уничтожалъ экземпляры этого изданія. Дѣйствительно, это были вполнѣ дѣтскія, безсодержательныя стихотворенія, въ которыхъ едва замѣтны проблески позднѣйшаго некрасовскаго таланта. «Мечты и звуки» вызвали безпощадную рецензію Бѣлинскаго. По
этому поводу нѣкоторые высказываютъ удивленіе, какъ Бѣлинскій, всегда съ поразительнымъчутьемъ угадывавшій будущіе таланты, не нашелъ и приз
нака его въ авторѣ этого сборника. Но тута нѣтъ ничего удивительнаго: Некрасовъ — поэта «музы мести и печали» — еще не народился, и тому же Бѣлинскому было суждено стать виновникомъ его духовиаго возрожденія. Къ сожалѣнію, эта наиболѣе интересная часть біографіи Некрасова, тотъ