13 апреля в Медицинской школе (большой амфитеатр), точно в 2 часа.
Кроме того, она уполномочивает гражданина Курбэ так же, как и помянутое собрание, восстановить с такой же срочностью ежегодную выставку в Елисейских полях. Париж 13 апреля 1871 г.».
Курбэ весь уходит в заседания. Вот выдержка из письма к отцу 30/ІѴ — 1871 г. «Волею народа я по шею ушел в политические дела: председатель федерации художников, член ком
муны, делегат в мэрии, делегат по народному просвещению— вот 4 важнейших должности. Я встаю, завтракаю и затем заседаю и председательствую 12 ч. в день; голова становится, как печеное яблоко. Несмотря на эту муку для головы, необходимость вникать в непривычное для меня дело, я в восторге. Па
риж — истинный рай. Ни полиции, ни глупостей, ни взысканий какого-либо рода, ни перебранок. Париж катится сам, как по
рельсам. Надо бы всегда оставаться таким; одним словом, — истинное восхищение, все части государства установились федеративно и принадлежат друг другу; это я с художниками подал пример другим. Попы на своем месте, как и рабочие и др. Если
попы хотят отправлять свои функции в Париже (хотя мы в этом не заинтересованы), им будут сдаваться внаймы церкви. В передышку мы ходим драться с версальцами. Каждый идет по оче
реди. Они могли бы воевать с нами 10 лет и не смогут войти к нам, а когда мы их пустим, это будет их могилой... Чудовище (Тьер) нас не победит....
Мы восстанавливаем простую жизнь и человечность, оставляя каждому его власть и индивидуальность, и, если бы надо было преждевременно умереть за такое дело, это лучшая смерть, которой можно себе пожелать»^
16 мая Вандомская колонна была разрушена при громких кликах толпы. 26 мая контрреволюционные версальцы вступили в Париж. Друг Курбэ Валлес, посвятивший падению ко
лонны стихи, был расстрелян в один из первых дней. Ряд журналов уже 28/Ѵ описывал яркими красками расстрел Курбэ, «художника, но одного из величайших мошенников, от которого общество, наконец, избавилось».
На самом деле арест Курбэ произошел гораздо позднее, 7 июня, когда кровавая бойня, одна из самых зверских в истории, была закончена в своей наиболее разнузданной части — начинались экзекуции регулярных судов (за неделю с 22/V по
28/Ѵ было расстреляно свыше 37.000 коммунаров). В письме, напасанном позднее, он вспоминает эти дни после ареста (Курбэ скрывали у одного мастера музыкальных инструментов). «Меня таскали по улицам Парижа и Версаля, оглушали всякими глупостями и несправедливостями. Я гнию в тюремных камерах, которые заставляют терять рассудок и физические силы. Я спал на полу, на куче червей, приводимый из одной тюрьмы в другую, в госпиталях, где вокруг вас умирают люди, в повозках для арестованных, этих ящиках, куда нельзя войти, так как не помещается туловище, с ружьем или револьвером, наставленный на лоб. Это продолжалось в течение трех месяцев. Невозможно описать всего того, что происходило»...
Он попадает в госпиталь. Друзья стараются ему помочь. Будень и Клод Монэ посещают его. Ему делают операцию. При
сужденный в этот первый раз всего к 6 месяцам тюрьмы, он отбывает заключение в тюрьме Сент-Пелажи...
Здесь Курбэ оказался самым беспокойным заключенный. Прежде всего потребовал, чтобы ему дали возможность заниматься живописью, в частности, допускали бы ежедневно необходимую для композиции модель. Когда ему было в этом отка
зано, он стал требовать, чтобы его пустили на крышу, чтобы от
туда писать Париж. Ему отказали и в этом, но пропустили мольберт, кисти, краски и полотно.
Заключение в Сент-Пелажи было проведено Курбэ продуктивно: он написал 26 натюр-мортов.
После освобождения он едет на родину в Орнан. Контр-революция прошлась и там: сброшен и разбит «мальчик-рыбак», его бронзовая статуэтка, пожертвованная им когда-то городу и по
ставленная над колодцем. Некий лавочник разбивает в пивной
стакан, чтобы не пить рядом с коммунаром, другой собирает подписку о его выселении.
Первый годы после Коммуны вещи Курбэ покупаются по высокой цене. Казалось, он сможет снова развернуть свои силы, но составы палат становятся все более реакционными. За пересмотром его дела следует новое разбирательство. Буржуазна стремится доканать свою жертву холодно и прозаично: она постановляет восстановить Вандомскую колонну за счет одного Курбэ. Сумма составляет около 400.000 франков. Нет сомнения, что это было юридическим издевательством. Мастер, быть может, справился бы и с этим «налогом», если бы не травля,
поднятая «художественной общественностью». На салоне Мейссонье, «как требование чести», требуют недопущения на выставки Г. Курбэ. Напрасно Эжен Фромантен выступает в
защиту; его протест впоследствии поддерживают лишь Коро и Домье. Курбэ стоит перед конфискацией всего его имущества — наличного и будущего. Он решает тайно эмигрировать и 23 июня 1873 г. покидает Францию. Швейцарское убежище, недалеко от Вевей, дает ему тихий угол, красивые виды. Два его ученика сопровождают его. 31 декабря 1877 г. Курбэ скончался.
До сих пор есть элементы во Франции, которые не могут «простить» художнику его участие в Коммуне. Всего тридцать лет тому назад администрация искусств рекомендовала не издавать исследований о жизни и творчестве Курбэ — «комму
нара». Этим об’ясняется отсутствие его имени в известных сериях: «Великие мастера», «Знаменитые художники» и т. д.
Но есть и более поздние демонстративные выступления по линии реакции на художественной фронте. В 1921 г., над дверью дома, где он родился, должна была быть прибита почи
тателями мемориальная доска. Товарищ министра изящных искусств, директор Люксембургского музея, в силу особого распоряжения не счел возможный прибыть на ее открытие, также демонстративно не приехал и префект г. Дубса.
В 1919 г. была открыта общественная подписка для приобретения в Лувр его картины «Ателье». Большое число художни
ков принимало участие в этой кампании, но среди них нет ни одного члена Института или Академии изящных искусств.
Курбэ сделал около 50 рисунков, посвященных Коммуне и одну картину красками; эти работы пережили 71 год, но сейчас они пропали бесследно.
Искусство Курбэ в его перевернувшей всю художественную ситуацию повороте к реализму является выражением новых
«предпролетарских» (выражение Энгельса) сил, выходивших на арену истории. Его живописный реализм и, что важнее, материализм его жизнеощущение, ряд новых тем, выдвинутых впервые, как новая область красоты — физический труд, —
несомненно подтверждают, что буржуазия правильно почуяла в живописи Курбэ новую, ей противоположную, силу.
Это один из первых и немногих вообще художников, ставших на сторону революционного пролетариата в эпоху капитализма,
А. Тихомиров
АвтопортретКурбэ, Г.
Кроме того, она уполномочивает гражданина Курбэ так же, как и помянутое собрание, восстановить с такой же срочностью ежегодную выставку в Елисейских полях. Париж 13 апреля 1871 г.».
Курбэ весь уходит в заседания. Вот выдержка из письма к отцу 30/ІѴ — 1871 г. «Волею народа я по шею ушел в политические дела: председатель федерации художников, член ком
муны, делегат в мэрии, делегат по народному просвещению— вот 4 важнейших должности. Я встаю, завтракаю и затем заседаю и председательствую 12 ч. в день; голова становится, как печеное яблоко. Несмотря на эту муку для головы, необходимость вникать в непривычное для меня дело, я в восторге. Па
риж — истинный рай. Ни полиции, ни глупостей, ни взысканий какого-либо рода, ни перебранок. Париж катится сам, как по
рельсам. Надо бы всегда оставаться таким; одним словом, — истинное восхищение, все части государства установились федеративно и принадлежат друг другу; это я с художниками подал пример другим. Попы на своем месте, как и рабочие и др. Если
попы хотят отправлять свои функции в Париже (хотя мы в этом не заинтересованы), им будут сдаваться внаймы церкви. В передышку мы ходим драться с версальцами. Каждый идет по оче
реди. Они могли бы воевать с нами 10 лет и не смогут войти к нам, а когда мы их пустим, это будет их могилой... Чудовище (Тьер) нас не победит....
Мы восстанавливаем простую жизнь и человечность, оставляя каждому его власть и индивидуальность, и, если бы надо было преждевременно умереть за такое дело, это лучшая смерть, которой можно себе пожелать»^
16 мая Вандомская колонна была разрушена при громких кликах толпы. 26 мая контрреволюционные версальцы вступили в Париж. Друг Курбэ Валлес, посвятивший падению ко
лонны стихи, был расстрелян в один из первых дней. Ряд журналов уже 28/Ѵ описывал яркими красками расстрел Курбэ, «художника, но одного из величайших мошенников, от которого общество, наконец, избавилось».
На самом деле арест Курбэ произошел гораздо позднее, 7 июня, когда кровавая бойня, одна из самых зверских в истории, была закончена в своей наиболее разнузданной части — начинались экзекуции регулярных судов (за неделю с 22/V по
28/Ѵ было расстреляно свыше 37.000 коммунаров). В письме, напасанном позднее, он вспоминает эти дни после ареста (Курбэ скрывали у одного мастера музыкальных инструментов). «Меня таскали по улицам Парижа и Версаля, оглушали всякими глупостями и несправедливостями. Я гнию в тюремных камерах, которые заставляют терять рассудок и физические силы. Я спал на полу, на куче червей, приводимый из одной тюрьмы в другую, в госпиталях, где вокруг вас умирают люди, в повозках для арестованных, этих ящиках, куда нельзя войти, так как не помещается туловище, с ружьем или револьвером, наставленный на лоб. Это продолжалось в течение трех месяцев. Невозможно описать всего того, что происходило»...
Он попадает в госпиталь. Друзья стараются ему помочь. Будень и Клод Монэ посещают его. Ему делают операцию. При
сужденный в этот первый раз всего к 6 месяцам тюрьмы, он отбывает заключение в тюрьме Сент-Пелажи...
Здесь Курбэ оказался самым беспокойным заключенный. Прежде всего потребовал, чтобы ему дали возможность заниматься живописью, в частности, допускали бы ежедневно необходимую для композиции модель. Когда ему было в этом отка
зано, он стал требовать, чтобы его пустили на крышу, чтобы от
туда писать Париж. Ему отказали и в этом, но пропустили мольберт, кисти, краски и полотно.
Заключение в Сент-Пелажи было проведено Курбэ продуктивно: он написал 26 натюр-мортов.
После освобождения он едет на родину в Орнан. Контр-революция прошлась и там: сброшен и разбит «мальчик-рыбак», его бронзовая статуэтка, пожертвованная им когда-то городу и по
ставленная над колодцем. Некий лавочник разбивает в пивной
стакан, чтобы не пить рядом с коммунаром, другой собирает подписку о его выселении.
Первый годы после Коммуны вещи Курбэ покупаются по высокой цене. Казалось, он сможет снова развернуть свои силы, но составы палат становятся все более реакционными. За пересмотром его дела следует новое разбирательство. Буржуазна стремится доканать свою жертву холодно и прозаично: она постановляет восстановить Вандомскую колонну за счет одного Курбэ. Сумма составляет около 400.000 франков. Нет сомнения, что это было юридическим издевательством. Мастер, быть может, справился бы и с этим «налогом», если бы не травля,
поднятая «художественной общественностью». На салоне Мейссонье, «как требование чести», требуют недопущения на выставки Г. Курбэ. Напрасно Эжен Фромантен выступает в
защиту; его протест впоследствии поддерживают лишь Коро и Домье. Курбэ стоит перед конфискацией всего его имущества — наличного и будущего. Он решает тайно эмигрировать и 23 июня 1873 г. покидает Францию. Швейцарское убежище, недалеко от Вевей, дает ему тихий угол, красивые виды. Два его ученика сопровождают его. 31 декабря 1877 г. Курбэ скончался.
До сих пор есть элементы во Франции, которые не могут «простить» художнику его участие в Коммуне. Всего тридцать лет тому назад администрация искусств рекомендовала не издавать исследований о жизни и творчестве Курбэ — «комму
нара». Этим об’ясняется отсутствие его имени в известных сериях: «Великие мастера», «Знаменитые художники» и т. д.
Но есть и более поздние демонстративные выступления по линии реакции на художественной фронте. В 1921 г., над дверью дома, где он родился, должна была быть прибита почи
тателями мемориальная доска. Товарищ министра изящных искусств, директор Люксембургского музея, в силу особого распоряжения не счел возможный прибыть на ее открытие, также демонстративно не приехал и префект г. Дубса.
В 1919 г. была открыта общественная подписка для приобретения в Лувр его картины «Ателье». Большое число художни
ков принимало участие в этой кампании, но среди них нет ни одного члена Института или Академии изящных искусств.
Курбэ сделал около 50 рисунков, посвященных Коммуне и одну картину красками; эти работы пережили 71 год, но сейчас они пропали бесследно.
Искусство Курбэ в его перевернувшей всю художественную ситуацию повороте к реализму является выражением новых
«предпролетарских» (выражение Энгельса) сил, выходивших на арену истории. Его живописный реализм и, что важнее, материализм его жизнеощущение, ряд новых тем, выдвинутых впервые, как новая область красоты — физический труд, —
несомненно подтверждают, что буржуазия правильно почуяла в живописи Курбэ новую, ей противоположную, силу.
Это один из первых и немногих вообще художников, ставших на сторону революционного пролетариата в эпоху капитализма,
А. Тихомиров
АвтопортретКурбэ, Г.