Онъ осѣдлалъ вороного коня,
Сѣлъ на него — и погналъ. Клейдъ ещё былъ далеко, а въ поляхъ
Вѣтеръ и вылъ, и стоналъ.
Вилли въ долину съѣзжаетъ съ холма:
Вся потемнѣла рѣка; Звѣремъ ревётъ она, бѣшено бьётъ
Тёмной волной въ берега.
Сердцемъ онъ пылокъ, отваженъ душой:
Клейду ль его испугать? Только звучитъ всё въ ушахъ у него,
Словно клянётъ его мать.
Вплавь на конѣ переправился онъ,
Какъ ни бурлила рѣка. Къ милой поспѣлъ онъ ужь въ тёмной ночи...
Спятъ всѣ; нигдѣ огонька.
Долго вкругъ дома ходилъ онъ; стучалъ
Долго у двери кольцомъ... Дверь на замкѣ, и всѣ окна темны,
Словно какъ вымеръ весь домъ. „Ахъ, отвори, Маргарита моя!
Ахъ, отвори поскорѣй! Мёрзнетъ вода у меня въ сапогахъ;
Весь я продрогъ до костей.“
Какъ тебѣ, Вилли, я дверь отворю?
Матушка спать улеглась: Петли скрипятъ, половицы скрипятъ... Встану — проснётся какъ-разъ.—
„Если къ себѣ ты не пустишь меня,
Къ Вилли не будешь добра, Ты мнѣ хоть уголъ какой укажи,
Гдѣ бъ отдохнуть до утра.“
Вилли, нельзя тебѣ здѣсь ночевать:
Поздно пріѣхалъ ко мнѣ. Были три горницы въ домѣ пустыхъ;
Заняты ныньче онѣ:
— Хлѣбомъ одна и соломой одна;
Въ третьей пріѣзжіе спятъ, Три молодца разудалыхъ: они
Завтра весь день прогостятъ. —
„Богъ же съ тобой, Маргарита! прощай!
Вижу—ты хочешь мнѣ зла. Видно не даромъ, какъ ѣхалъ къ тебѣ,
Мать меня грозно кляла.“
Сѣлъ онъ, погналъ вороного коня;
Сердце въ нёмъ ныло тоской. По полю вѣтеръ и вылъ, и стоналъ;
Небо темнѣло грозой.
Вилли въ долину съѣзжаетъ съ холма:
Вся почернѣла рѣка; Звѣремъ ревётъ она, бѣшено бьётъ
Чорной волной въ берега.
Съ берега въ воду спустилъ онъ коня;
Самъ же дрожитъ весь какъ листъ Вѣтеръ, кидаясь но бурнымъ волнамъ,
Вырвалъ изъ рукъ его хлыстъ. Вилли поймать его хочетъ: къ водѣ
Онъ наклонился съ сѣдла. Буря, кидаясь по тёмнымъ волнамъ,
Шляпу съ него сорвала.
Вилли поймать её хочетъ: къ водѣ
Онъ наклонился съ сѣдла. Буря, кидаясь по чорнымъ волнамъ,
Вилли съ коня сорвала.
Съ берега братъ ему старшій кричить:
— Очень же, малый, ты простъ! Плавать не можешь, такъ зналъ бы держалъ
Крѣпче коня хоть за хвостъ!—
„Плавай не плавай — бѣды не избыть!
Что мнѣ держаться коня? Мать, провожая, на смерть обрекла
Грознымъ проклятьемъ меня!“
Молвилъ — и камнемъ онъ въ воду пошолъ
И не поднялся со дна. Временемъ тѣмъ Маргарита его
Вдругъ пробудилась отъ сна.
„Матушка, встань! разгадай мнѣ мой сонъ
Снилась мнѣ бурная ночь... Снилось мнѣ: милый стучалъ у дверей;
Ты прогнала его прочь.“
Сѣлъ на него — и погналъ. Клейдъ ещё былъ далеко, а въ поляхъ
Вѣтеръ и вылъ, и стоналъ.
Вилли въ долину съѣзжаетъ съ холма:
Вся потемнѣла рѣка; Звѣремъ ревётъ она, бѣшено бьётъ
Тёмной волной въ берега.
Сердцемъ онъ пылокъ, отваженъ душой:
Клейду ль его испугать? Только звучитъ всё въ ушахъ у него,
Словно клянётъ его мать.
Вплавь на конѣ переправился онъ,
Какъ ни бурлила рѣка. Къ милой поспѣлъ онъ ужь въ тёмной ночи...
Спятъ всѣ; нигдѣ огонька.
Долго вкругъ дома ходилъ онъ; стучалъ
Долго у двери кольцомъ... Дверь на замкѣ, и всѣ окна темны,
Словно какъ вымеръ весь домъ. „Ахъ, отвори, Маргарита моя!
Ахъ, отвори поскорѣй! Мёрзнетъ вода у меня въ сапогахъ;
Весь я продрогъ до костей.“
Какъ тебѣ, Вилли, я дверь отворю?
Матушка спать улеглась: Петли скрипятъ, половицы скрипятъ... Встану — проснётся какъ-разъ.—
„Если къ себѣ ты не пустишь меня,
Къ Вилли не будешь добра, Ты мнѣ хоть уголъ какой укажи,
Гдѣ бъ отдохнуть до утра.“
Вилли, нельзя тебѣ здѣсь ночевать:
Поздно пріѣхалъ ко мнѣ. Были три горницы въ домѣ пустыхъ;
Заняты ныньче онѣ:
— Хлѣбомъ одна и соломой одна;
Въ третьей пріѣзжіе спятъ, Три молодца разудалыхъ: они
Завтра весь день прогостятъ. —
„Богъ же съ тобой, Маргарита! прощай!
Вижу—ты хочешь мнѣ зла. Видно не даромъ, какъ ѣхалъ къ тебѣ,
Мать меня грозно кляла.“
Сѣлъ онъ, погналъ вороного коня;
Сердце въ нёмъ ныло тоской. По полю вѣтеръ и вылъ, и стоналъ;
Небо темнѣло грозой.
Вилли въ долину съѣзжаетъ съ холма:
Вся почернѣла рѣка; Звѣремъ ревётъ она, бѣшено бьётъ
Чорной волной въ берега.
Съ берега въ воду спустилъ онъ коня;
Самъ же дрожитъ весь какъ листъ Вѣтеръ, кидаясь но бурнымъ волнамъ,
Вырвалъ изъ рукъ его хлыстъ. Вилли поймать его хочетъ: къ водѣ
Онъ наклонился съ сѣдла. Буря, кидаясь по тёмнымъ волнамъ,
Шляпу съ него сорвала.
Вилли поймать её хочетъ: къ водѣ
Онъ наклонился съ сѣдла. Буря, кидаясь по чорнымъ волнамъ,
Вилли съ коня сорвала.
Съ берега братъ ему старшій кричить:
— Очень же, малый, ты простъ! Плавать не можешь, такъ зналъ бы держалъ
Крѣпче коня хоть за хвостъ!—
„Плавай не плавай — бѣды не избыть!
Что мнѣ держаться коня? Мать, провожая, на смерть обрекла
Грознымъ проклятьемъ меня!“
Молвилъ — и камнемъ онъ въ воду пошолъ
И не поднялся со дна. Временемъ тѣмъ Маргарита его
Вдругъ пробудилась отъ сна.
„Матушка, встань! разгадай мнѣ мой сонъ
Снилась мнѣ бурная ночь... Снилось мнѣ: милый стучалъ у дверей;
Ты прогнала его прочь.“