Быстро пробѣжала мимо матери, оставивъ послѣ себя острый, пріятный запахъ фіалки, и плотно закрыла двери. Прежде всего она напудрилась, чтобы высушить слезы, а потомъ разбудила Кокизова и принялась одѣваться.
Черезъ полчаса Вѣра Михайловна снова была въ столо
вой, но теперь уже одѣтая, въ большой бѣлой шляпѣ съ чернымъ перомъ, и встрѣчала въ глазахъ’ старухи изумленные восторги. Теперь она была совершенно спокойна. Испугъ и слезы, угнетавшіе ее, казались ей теперь отчасти долгомъ, который необходима было заплатить за долголѣтнюю разлуку
Тамара Карсавина вернулась
въ Петербургъ.