держаніе симфоніи по той простой причинѣ, что въ подобнаго рода сочиненіяхъ болѣе или менѣе содержательная программа чаще всего призвана замѣстить собою отсутствіе музыкальной содержательности. При этомъ, однако, я со
всѣмъ не считаю музыку „Кузнеца“ плохой или ничтожной, прежде всего потому, что музыка его не банальна, изысканно гармонизо
вана и нарядно инструментована. Недостатокъже самостоятельнаго музыкальнаго интереса является въ данномъ случаѣ прямымъ слѣдствіемъ задачи автора, взявшагося иллюстри
ровать въ звукахъ идейно-литературный сюжетъ, лишь самымъ внѣшнимъ образомъ соприкасающійся съ музыкой. Для музыкальной характеристики авторъ воспользовался системой лейтмо

тивовъ изъ которыхъ иные даже очень недурны,

какъ, напр., изящный мотивъ эфирной ПІвангильды и характерныя фразы, выражающіе мощную натуру героя. Другіе лейтмотивы носятъ болѣе или менѣе характеръ преднамѣрен
ной придуманности. Вообще отъ возведенныхъ въ культъ дурныхъ привычекъ Вагнера нѣмцы повидимому еще долго не откажутся.
Особливо это бросается въ глаза (вѣрнѣе— въ уши) при приближеніи къ финалу любого современнаго программно-симфоническаго сочиненія, когда кишащая масса созданныхъ авторомъ лейтмотивовъ вдругъ проникается неукро
тимой страстью къ положительно свальному сочетанію. Кто и что тутъ съ кѣмъ и чѣмъ не сочетается! Пользуясь услугами стараго свод
ника, контрапункта, распущенные лейтмотивы и лейтмотивицы самымъ наглымъ образомъ попираютъ священныя основы музыкальной морали, и, нисколько не стѣсняясь, цинично афишируютъ свои liaisons dangereuses.
Какъ я уже замѣтилъ, значеніе настоящаго событія на нынѣшнемъ съѣздѣ композиторовъ имѣла исполненная въ первый разъ Simfonia domestica Рихарда Штрауса. Можно съ увѣ
ренностью сказать, что симфонія эта—значительный шагъ къ совершенству въ отношеніи простоты, этого вѣрнѣйшаго признака истин
наго мастерства. Въ ней-же композиторъ впервые выказалъ полную независимость отъ лите
ратуры и философіи, такъ долго сковывавшихъ свободу его творчества. И всего удивительнѣе, что эта независимость музыкальнаго содержанія отъ литературной программы съ яркостью
выражена въ послѣднемъ произведеніи Штрауса, несмотря на то, что „домашняя симфонія“ имѣетъ свою точно опредѣленную программу. Но суть въ томъ, что программа симфоніи, чуждая идейности и сюжетной ограниченности, не способна связывать свободу ком
позиторскаго вдохновенія и имѣетъ для нея лишь значеніе объединяющаго художествен
наго цемента. При этомъ программа послѣдней Штраусовской симфоніи состоящая вся изъ та
кихъ безобидныхъ надписей на страницахъ партитуры, какъ: „Дѣтскія игры“, „Колыбельная“ „Сны и заботы“, „Пробужденіе и веселый споръ“ (двойная фуга) имѣютъ на столько не существенное значеніе для музыкальнаго содержанія симфоніи, что могли бы безъ осяза
тельнаго ущерба для нея быть и совершенно опущенными.
Что Штраусу, какъ истинному художнику, доступенъ непосредственный языкъ музыки,

въ этомъ не могутъ не убѣдить многія мѣста изъ его грандіозныхъ оркестровыхъ твореній,

напримѣръ, безспорная музыкальная красота, которой проникнута первая часть его сим

фонической поэмы Tod und Verklärung. Къ

сожалѣнію только, художественная цѣльность этихъ великолѣпныхъ въ своемъ родѣ произведеній слишкомъ часто страдаетъ отъ умышлен
наго оркестроваго остроумничанія и отъ до абсурда доведенныхъ попытокъ достигнуть крайней звуковой выразительности. Отъ подоб
ныхъ чудачествъ въ музыкѣ новой симфоніи почти не осталось слѣда. Говорю почти, потому что инструментальное остроуміе Штрауса, какъ неотъемлемое свойство его дарованія, не покидаетъ его и въ этомъ произведеніи, посвящен

номъ изображенію идиллическихъ прелестей семейной жизни. Но тутъ же слѣдуетъ доба

вить, что остроумные пріемы, допущенные

Штраусомъ въ этой симфоніи, до неузнаваемости далеки отъ пугающихъ своимъ уродствомъ зву
ковыхъ измышленій, встрѣчающихся въ его „Жизни героя“, а наоборотъ, являясь элемен
томъ юмористическимъ, придаютъ симфоніи тотъ свѣтлый, жизнерадостный колоритъ, которому она, между прочими достоинствами, обязана своею чарующею привлекательностью.
Въ основу „Семейной симфоніи“ легли три главныхъ группы темъ. Всѣ онѣ, въ соотвѣтствіи съ названіемъ симфоніи, носятъ харак