достаточно для полнаго ознакомленія съ общими пропорціями. Вѣрный своему жанру, онъ заставлялъ учениковъ изобра
жать всевозможныя отрепья, надѣтыя на различные „типы“ старичковъ и старушекъ. Тѣло допускалось лишь частями, да и то больше въ пикантныхъ декольтэ, составляющихъ,
конечно, тоже одну изъ сторонъ жанра. Пуще же всего преслѣдовались „новаторство“ и, сохрани Боже, „декадент
ство . Въ сущности, почтенный педагогъ врядъ ли даже ясно давалъ себѣ отчетъ въ томъ, что такое преслѣдуемое имъ „декадентство“. Онъ зналъ только, что кругомъ на
чинаютъ дѣлать и спрашивать не то, что онъ самъ умѣетъ и чему учитъ и чѣмъ славенъ, и не хотѣлъ разбираться въ причинахъ... Другой передвижникъ, напротивъ, съ самаго начала своей дѣятельности возложилъ всѣ упованія на талантъ своихъ учениковъ, которыхъ онъ вербовалъ съ большимъ выборомъ. У него получилось такимъ образомъ со
браніе только „талантовъ“, которымъ онъ разными путями внушилъ увѣренность, что истинный талантъ все самъ сдѣ
лаетъ, что его не надо стѣснять, н довелъ дѣло до того, что его ученики къ выходу изъ академіи оказывались со
вершенными самоучками и, поздно спохватившись, начинали учиться заново, проклиная проповѣдниковъ таланта. Третій, четвертый, пятый... тѣ просто ничего не дѣлали, предоставляя ученикамъ полную свободу дѣлать, что они хотятъ...
Такимъ образомъ, итоги десятилѣтней дѣятельности академическихъ „новаторовъ“ печальны. А между тѣмъ выборы идутъ своимъ чередомъ, пятилѣтіе слѣдуетъ за пяти
лѣтіемъ, и „столпы“ новаго устава продолжаютъ сидѣть на своихъ мѣстахъ, а молодежь, потерявъ вѣру въ своихъ руководителей, бродитъ въ потемкахъ, не видя передъ собой твердаго пути и не зная, что ей дѣлать.
Когда же это кончится, гдѣ тѣ силы, которыя ниспровергнутъ подгнившіе столпы? Когда, наконецъ, явится человѣкъ, который скажетъ: „Довольно!“»
Сослашаясь совершенно въ общихъ чертахъ съ г. С-номъ намъ кажется, впрочемъ, что въ его горячо написанную статью вкрались и нѣ
которыя ошибки. Такъ намъ представляется не
вѣрнымъ, будто-бы поворотъ въ дурную сторону въ Академическомъ образованіи произошелъ со введенія новаго временнаго устава уничтожившаго „старую“ Академію. Это не такъ. Въ мо
ментъ введенія новаго устава никакой „старой“ Академіи уже не существовало. Это была полу
развалившаяся богадѣльня, гдѣ дослуживали старички-профессора, сплошь принадлежавшіе
къ самому послѣднему фазису академическаго упадка. Никакихъ классовъ тамъ не было — а подъ видомъ классовъ была только одна
комедія. Я имѣлъ счастье застать еще эту Академію и могу съ совершенной увѣрен
ностью утверждать, что ровно никакихъ свѣ
дѣній она не давала—за исключеніемъ, развѣ только, ложныхъ. Противупоставленія г. С-омъ того, что было до передвижнической академіи
съ тѣмъ, что было потомъ, лишено поэтому серьезнаго значенія. На долю создателя „новой Академіи“ выпала задача не переустроенія, а устроенія вновь. Промозглыя стѣны богадѣльни были срыты до основанія—и вмѣсто нея воздвигли апоѳеозъ „Передвижничества“.
Впрочемъ это нисколько не мѣняетъ сути дѣла.Апоѳеозъ этотъ на самомъ дѣлѣ, дѣйствитель
но, оказался опереточнымъ и „боги“, возсѣвшія на кресла Левицкихъ, Шебуевыхъ, Брюлловыхъ и Бруни въ самомъ скоромъ времени оказались тѣми-же безграмотными лапотниками, какими они являлись на своихъ выставкахъ. Зачѣмъ ихъ было приглашать—это другое дѣло. Но, пожалуй, иными и нельзя было въ то время заполнить означенныя кресла. О Врубелѣ никто не зналъ, Левитанъ, Сѣровъ были слиткомъ молоды, не достаточно почтенны, Суриковъ и Васнецовъ не пошли. Какъ ни какъ—а шагъ сдѣланный введеніемъ новаго устава, былъ по отношеніи къ предыдущему періоду Академіи шагомъ впередъ; вся бѣда только въ томъ, что
этотъ шагъ былъ и тогда шагомъ запоздалымъ, а что принципъ періодическаго „освѣженія“
Академіи остался затѣмъ на бумагѣ. Нынѣ въ Академіи снова такая-же затхлая атмосфера, какая была въ ней прежде и несчастная молодежь, поступающая въ нее, остается безъ всякаго руководства и образованія.
Второй пунктъ статьи г. С-на, къ которому мы хотѣли сдѣлать поправку—это характери
стика дѣятельности г. Рѣпина (ибо никому не можетъ быть секретомъ, что, если подъ первымъ примѣромъ художественныхъ наставниковъ—слѣдуетъ понимать Вл. Маковскаго, то подъ вторымъ—разумѣется авторъ „Запорож
цевъ“). Намъ кажется, что ставить на одну доску Вл. Маковскаго съ такимъ настоящимъ художникомъ, какъ Рѣпинъ - и несправедливо, и не
основательно. Безспорно, Рѣпинъ не оказался идеальнымъ педагогомъ. Слишкомъ нервный, ели и. комъ услужливый и въ то-жс время слабый—Рѣпинъ, абсолютно не годится для настоящаго „курса“, для настоящаго завѣды
ванія художественнымъ образованіемъ Однако, польза, принесенная Рѣпинымъ молодежи все же большая. Свѣжей струею какъ ни какъ, а пахнуло еъ момента учрежденія „новой Академіи“ — и вся эта свѣжесть была обусловлена участіемъ только двухъ художни
жать всевозможныя отрепья, надѣтыя на различные „типы“ старичковъ и старушекъ. Тѣло допускалось лишь частями, да и то больше въ пикантныхъ декольтэ, составляющихъ,
конечно, тоже одну изъ сторонъ жанра. Пуще же всего преслѣдовались „новаторство“ и, сохрани Боже, „декадент
ство . Въ сущности, почтенный педагогъ врядъ ли даже ясно давалъ себѣ отчетъ въ томъ, что такое преслѣдуемое имъ „декадентство“. Онъ зналъ только, что кругомъ на
чинаютъ дѣлать и спрашивать не то, что онъ самъ умѣетъ и чему учитъ и чѣмъ славенъ, и не хотѣлъ разбираться въ причинахъ... Другой передвижникъ, напротивъ, съ самаго начала своей дѣятельности возложилъ всѣ упованія на талантъ своихъ учениковъ, которыхъ онъ вербовалъ съ большимъ выборомъ. У него получилось такимъ образомъ со
браніе только „талантовъ“, которымъ онъ разными путями внушилъ увѣренность, что истинный талантъ все самъ сдѣ
лаетъ, что его не надо стѣснять, н довелъ дѣло до того, что его ученики къ выходу изъ академіи оказывались со
вершенными самоучками и, поздно спохватившись, начинали учиться заново, проклиная проповѣдниковъ таланта. Третій, четвертый, пятый... тѣ просто ничего не дѣлали, предоставляя ученикамъ полную свободу дѣлать, что они хотятъ...
Такимъ образомъ, итоги десятилѣтней дѣятельности академическихъ „новаторовъ“ печальны. А между тѣмъ выборы идутъ своимъ чередомъ, пятилѣтіе слѣдуетъ за пяти
лѣтіемъ, и „столпы“ новаго устава продолжаютъ сидѣть на своихъ мѣстахъ, а молодежь, потерявъ вѣру въ своихъ руководителей, бродитъ въ потемкахъ, не видя передъ собой твердаго пути и не зная, что ей дѣлать.
Когда же это кончится, гдѣ тѣ силы, которыя ниспровергнутъ подгнившіе столпы? Когда, наконецъ, явится человѣкъ, который скажетъ: „Довольно!“»
Сослашаясь совершенно въ общихъ чертахъ съ г. С-номъ намъ кажется, впрочемъ, что въ его горячо написанную статью вкрались и нѣ
которыя ошибки. Такъ намъ представляется не
вѣрнымъ, будто-бы поворотъ въ дурную сторону въ Академическомъ образованіи произошелъ со введенія новаго временнаго устава уничтожившаго „старую“ Академію. Это не такъ. Въ мо
ментъ введенія новаго устава никакой „старой“ Академіи уже не существовало. Это была полу
развалившаяся богадѣльня, гдѣ дослуживали старички-профессора, сплошь принадлежавшіе
къ самому послѣднему фазису академическаго упадка. Никакихъ классовъ тамъ не было — а подъ видомъ классовъ была только одна
комедія. Я имѣлъ счастье застать еще эту Академію и могу съ совершенной увѣрен
ностью утверждать, что ровно никакихъ свѣ
дѣній она не давала—за исключеніемъ, развѣ только, ложныхъ. Противупоставленія г. С-омъ того, что было до передвижнической академіи
съ тѣмъ, что было потомъ, лишено поэтому серьезнаго значенія. На долю создателя „новой Академіи“ выпала задача не переустроенія, а устроенія вновь. Промозглыя стѣны богадѣльни были срыты до основанія—и вмѣсто нея воздвигли апоѳеозъ „Передвижничества“.
Впрочемъ это нисколько не мѣняетъ сути дѣла.Апоѳеозъ этотъ на самомъ дѣлѣ, дѣйствитель
но, оказался опереточнымъ и „боги“, возсѣвшія на кресла Левицкихъ, Шебуевыхъ, Брюлловыхъ и Бруни въ самомъ скоромъ времени оказались тѣми-же безграмотными лапотниками, какими они являлись на своихъ выставкахъ. Зачѣмъ ихъ было приглашать—это другое дѣло. Но, пожалуй, иными и нельзя было въ то время заполнить означенныя кресла. О Врубелѣ никто не зналъ, Левитанъ, Сѣровъ были слиткомъ молоды, не достаточно почтенны, Суриковъ и Васнецовъ не пошли. Какъ ни какъ—а шагъ сдѣланный введеніемъ новаго устава, былъ по отношеніи къ предыдущему періоду Академіи шагомъ впередъ; вся бѣда только въ томъ, что
этотъ шагъ былъ и тогда шагомъ запоздалымъ, а что принципъ періодическаго „освѣженія“
Академіи остался затѣмъ на бумагѣ. Нынѣ въ Академіи снова такая-же затхлая атмосфера, какая была въ ней прежде и несчастная молодежь, поступающая въ нее, остается безъ всякаго руководства и образованія.
Второй пунктъ статьи г. С-на, къ которому мы хотѣли сдѣлать поправку—это характери
стика дѣятельности г. Рѣпина (ибо никому не можетъ быть секретомъ, что, если подъ первымъ примѣромъ художественныхъ наставниковъ—слѣдуетъ понимать Вл. Маковскаго, то подъ вторымъ—разумѣется авторъ „Запорож
цевъ“). Намъ кажется, что ставить на одну доску Вл. Маковскаго съ такимъ настоящимъ художникомъ, какъ Рѣпинъ - и несправедливо, и не
основательно. Безспорно, Рѣпинъ не оказался идеальнымъ педагогомъ. Слишкомъ нервный, ели и. комъ услужливый и въ то-жс время слабый—Рѣпинъ, абсолютно не годится для настоящаго „курса“, для настоящаго завѣды
ванія художественнымъ образованіемъ Однако, польза, принесенная Рѣпинымъ молодежи все же большая. Свѣжей струею какъ ни какъ, а пахнуло еъ момента учрежденія „новой Академіи“ — и вся эта свѣжесть была обусловлена участіемъ только двухъ художни