карандашныхъ рисунковъ нѣтъ ни одного, въ которомъ были бы хоть какія нибудь достоин
ства. Большею частью это пародіи на Легро и только. Впрочемъ, даже не Блэкъ и не Легро, это—запоздалое эхо антихудожественнаго дѣти
ща Саръ Пеладана, которое отошло въ вѣчность десять лѣтъ тому назадъ. „Rose et croix“ было ему имя. Самъ „магъ“ оставилъ теперь метафизическія глубины и занимается болѣе насущными вопросами.
„Art de choisir sa femme“--вотъ какого рода книжки составляются имъ теперь на пользу и поученію кучеровъ, консьержей и кухарокъ, а объ тайнѣ и объ избранныхъ уже нѣтъ и по
мину. Но живописцы обладаютъ менѣе гибкимъ умомъ нежели литераторы и оттого возможны такого рода анахронизмы, какъ дѣятельность Одилона Редона и его чахлой школы.
Огромное количество вещей, такъ-называемый выставочный балластъ, состоитъ изъ без
численнаго множества подражателей Клода Монэ, ІІиссаро, Сизлея и ужаснаго Сезана. Все это мертво и невыносимо. Кричащими и больно рѣжущими глазъ красками толпы живописцевъ стараются изо всѣхъ силъ заявить о своемъ существованіи, стараются показать себѣ нова
торами и во что бы то ни стало выдѣлиться. И достигаютъ только одного, что во очію убѣждаешься, какое рѣдкое явленіе среди художниковъ глазъ, въ благородной окраскѣ разсматри
вающій явленія. Только ничего несмыслящій невѣжда можетъ думать, что отъ поддѣлки подъ новыхъ мастеровъ искусство можетъ сдѣлаться новымъ.
Среди подавляющаго количества хламу, неизбѣжнаго впрочемъ на каждой огромной выставкѣ, есть конечно искры истиннаго и жи
вого таланта. Кое гдѣ замѣтно наслажденіе прелестью цвѣта и тона, хотя и въ ужасныхъ и невѣроятно упадочныхъ формахъ. Это какое то доисторическое царапанье на клыкахъ ма
монта, безвкусное; грубое и самодовольное. Одинъ изъ крупныхъ художниковъ по чувству тона и краски это—Вилларъ. Одинъ изъ его intérieur’oBb прямо поразителенъ своей благородной и тонной гаммой цвѣтовъ. Блескъ зеркала, роскош
ные обои стѣнъ, пышныя ткани, покрывающія столы, у зеркала букетъ красивыхъ цвѣтовъ, среди которыхъ дивнымъ ударомъ вставленъ желтый цвѣтокъ, розовое платье сидящей на
первомъ планѣ женщины—все это представляетъ мощную и восхитительную красочную коллекцію.
Въ остальныхъ вещахъ этого мастера тоже есть красивые куски, но по формѣ и по пріему это какой - то Сезанъ. Въ особенности непріятны цвѣтныя литографіи, весь эффектъ которыхъ заключается въ томъ, что они производятъ впечатлѣніе грязно-коричневыхъ, засиженныхъ му
хами, пятенъ. Гораздо слабѣе претенціозный Боннаръ. На груду невозможныхъ вещей одинъ только этюдъ дѣвочки сдѣлалъ внимательно и тонко.
Очень странный и совершенно особенный Руо (Rouault). Онъ производитъ впечатлѣніе совсѣмъ молодого художника. Болѣзненный, мрачный и съ истиннымъ чувствомъ формы и цвѣта. Его кругъ очень узокъ.Онъ облюбовываетъ исключительно уродливыхъ цирковыхъ наѣздни
ковъ, наѣздницъ и акробатовъ, но при этомъ вкладываетъ много своего, чего то ядовитаго и вмѣстѣ съ тѣмъ и привлекательнаго. Онъ работаетъ большею частью пастелью. Въ мас
ляной живописи онъ совершенно черенъ. И лишь внимательно вглядѣвшись замѣчаешь зловѣщія рожи, облѣпленныя мушками съ крас
ными воспаленными вѣками. Цѣлый рядъ его же, полныхъ настроенія маленькихъ акварель
ныхъ пейзажей — преимущественно сумерки. Въ вещахъ Тулузъ Лотрека много любопытнаго и талантливаго, хотя въ большихъ сценахъ онъ впадаетъ въ шаржъ, очень легкомысленный и непріятный, зато двѣ вещи прямо первокласс
наго достоинства—этюдъ молодой женщины въ красномъ, въ профиль и сцена въ кафэ: молодой человѣкъ съ рыжей дамой у столика.
Ренуаръ занимаетъ исключительное мѣсто. И, конечно, рѣшительно все равно гдѣ бы ни были собраны его вещи, онъ самъ по себѣ представляетъ больше интереса, чѣмъ десятки без
цвѣтныхъ коллективныхъ выставокъ какихъ бы не было направленій. Что за удивительный художникъ! Его нельзя приписать къ какой ни
самъ школа и направленіе, но по болѣзненной остротѣ вкуса и чувствительности онъ, конечно французскій художникъ, стоящій въ непосред
ственной связи съ Ватто и Фрагонаромъ. Вотъ тончайшій мастеръ, мѣсто котораго самозванно и не заслуженно занялъ Вистлеръ. Все равно сцена ли, портретъ, пейзажъ, натюрмортъ,
ства. Большею частью это пародіи на Легро и только. Впрочемъ, даже не Блэкъ и не Легро, это—запоздалое эхо антихудожественнаго дѣти
ща Саръ Пеладана, которое отошло въ вѣчность десять лѣтъ тому назадъ. „Rose et croix“ было ему имя. Самъ „магъ“ оставилъ теперь метафизическія глубины и занимается болѣе насущными вопросами.
„Art de choisir sa femme“--вотъ какого рода книжки составляются имъ теперь на пользу и поученію кучеровъ, консьержей и кухарокъ, а объ тайнѣ и объ избранныхъ уже нѣтъ и по
мину. Но живописцы обладаютъ менѣе гибкимъ умомъ нежели литераторы и оттого возможны такого рода анахронизмы, какъ дѣятельность Одилона Редона и его чахлой школы.
Огромное количество вещей, такъ-называемый выставочный балластъ, состоитъ изъ без
численнаго множества подражателей Клода Монэ, ІІиссаро, Сизлея и ужаснаго Сезана. Все это мертво и невыносимо. Кричащими и больно рѣжущими глазъ красками толпы живописцевъ стараются изо всѣхъ силъ заявить о своемъ существованіи, стараются показать себѣ нова
торами и во что бы то ни стало выдѣлиться. И достигаютъ только одного, что во очію убѣждаешься, какое рѣдкое явленіе среди художниковъ глазъ, въ благородной окраскѣ разсматри
вающій явленія. Только ничего несмыслящій невѣжда можетъ думать, что отъ поддѣлки подъ новыхъ мастеровъ искусство можетъ сдѣлаться новымъ.
Среди подавляющаго количества хламу, неизбѣжнаго впрочемъ на каждой огромной выставкѣ, есть конечно искры истиннаго и жи
вого таланта. Кое гдѣ замѣтно наслажденіе прелестью цвѣта и тона, хотя и въ ужасныхъ и невѣроятно упадочныхъ формахъ. Это какое то доисторическое царапанье на клыкахъ ма
монта, безвкусное; грубое и самодовольное. Одинъ изъ крупныхъ художниковъ по чувству тона и краски это—Вилларъ. Одинъ изъ его intérieur’oBb прямо поразителенъ своей благородной и тонной гаммой цвѣтовъ. Блескъ зеркала, роскош
ные обои стѣнъ, пышныя ткани, покрывающія столы, у зеркала букетъ красивыхъ цвѣтовъ, среди которыхъ дивнымъ ударомъ вставленъ желтый цвѣтокъ, розовое платье сидящей на
первомъ планѣ женщины—все это представляетъ мощную и восхитительную красочную коллекцію.
Въ остальныхъ вещахъ этого мастера тоже есть красивые куски, но по формѣ и по пріему это какой - то Сезанъ. Въ особенности непріятны цвѣтныя литографіи, весь эффектъ которыхъ заключается въ томъ, что они производятъ впечатлѣніе грязно-коричневыхъ, засиженныхъ му
хами, пятенъ. Гораздо слабѣе претенціозный Боннаръ. На груду невозможныхъ вещей одинъ только этюдъ дѣвочки сдѣлалъ внимательно и тонко.
Очень странный и совершенно особенный Руо (Rouault). Онъ производитъ впечатлѣніе совсѣмъ молодого художника. Болѣзненный, мрачный и съ истиннымъ чувствомъ формы и цвѣта. Его кругъ очень узокъ.Онъ облюбовываетъ исключительно уродливыхъ цирковыхъ наѣздни
ковъ, наѣздницъ и акробатовъ, но при этомъ вкладываетъ много своего, чего то ядовитаго и вмѣстѣ съ тѣмъ и привлекательнаго. Онъ работаетъ большею частью пастелью. Въ мас
ляной живописи онъ совершенно черенъ. И лишь внимательно вглядѣвшись замѣчаешь зловѣщія рожи, облѣпленныя мушками съ крас
ными воспаленными вѣками. Цѣлый рядъ его же, полныхъ настроенія маленькихъ акварель
ныхъ пейзажей — преимущественно сумерки. Въ вещахъ Тулузъ Лотрека много любопытнаго и талантливаго, хотя въ большихъ сценахъ онъ впадаетъ въ шаржъ, очень легкомысленный и непріятный, зато двѣ вещи прямо первокласс
наго достоинства—этюдъ молодой женщины въ красномъ, въ профиль и сцена въ кафэ: молодой человѣкъ съ рыжей дамой у столика.
Ренуаръ занимаетъ исключительное мѣсто. И, конечно, рѣшительно все равно гдѣ бы ни были собраны его вещи, онъ самъ по себѣ представляетъ больше интереса, чѣмъ десятки без
цвѣтныхъ коллективныхъ выставокъ какихъ бы не было направленій. Что за удивительный художникъ! Его нельзя приписать къ какой ни
будь школѣ или направленію, такъ какъ онъ
самъ школа и направленіе, но по болѣзненной остротѣ вкуса и чувствительности онъ, конечно французскій художникъ, стоящій въ непосред
ственной связи съ Ватто и Фрагонаромъ. Вотъ тончайшій мастеръ, мѣсто котораго самозванно и не заслуженно занялъ Вистлеръ. Все равно сцена ли, портретъ, пейзажъ, натюрмортъ,