вездѣ онъ тонокъ, ароматиченъ и блестящъ. На обнаженномъ женскомъ тѣлѣ отливающемъ перламутромъ, на пунцовыхъ бархатныхъ цвѣтахъ дышащаго подъ солнцемъ сада, на персидскихъ нѣжныхъ тканяхъ, на полосатыхъ плать
яхъ, граціозно изогнутыхъ женскихъ фигуръ, на самыхъ ничтожныхъ и обыденныхъ пред
метахъ, волшебная кисть его кладетъ отпечатокъ торжества и задушевной интимности. И какъ это бываетъ довольно часто, этотъ первокласс
ный мастеръ не пользовался успѣхомъ и не находилъ поддержки даже среди художниковъ,
которые въ теченіи долгихъ лѣтъ оскорбляли его и отбрасывали. Какой казалось бы урокъ для самодовольныхъ художественныхъ судей, если бы они могли оцѣнить надлежащимъ
образомъ свой проступокъ противъ художника и его творчества.
Очевидно съ цѣлью большей торжественности, художники салона собрали значительное коли
чество картинъ, картоновъ и рисунковъ Пювисъ де ІІІавана; вещи эти ничего не прибавляютъ къ установившейся репутаціи мастера. Но онѣ любопытны въ томъ отношеніи, что очень убѣ
дительно уясняютъ, какой это былъ прекрасный рисовальщикъ и умный композиторъ. Очень ран
нія вещи указываютъ, что художникъ нашелъ свое искусство не органическимъ путемъ, т. е. безъ помощи острой впечатлительности, а исключительно умомъ и огромнымъ трудомъ.
Произведенія Карьера полны по обыкновенію большихъ художественныхъ достоинствъ, но въ высшей степени скучны своей убійственной монотонностью. Пейзажи Лепера гораздо слабѣе тѣхъ, которые были выставлены весной въ Champ de Mars. Изъ вещей остаю
щихся въ памяти еще можно отмѣтить двѣ прекрасныхъ картины Либермана „маленькія дѣвочки передъ школой“ и „купающіеся маль
чики“, отличный этюдъ Тархова, мастерскіе intérieur- Валлотона и очень красивый по краскамъ „Fontaine de Jouvence Русселя.
Въ скульптурномъ отдѣлѣ очень ярко выдѣлился кн. Трубецкой, которому былъ отведенъ отдѣльный залъ.
Cm. Яремичъ.
Парижъ, декабрь, 1904 г.
АРХИТЕКТОРЪ МАТВѢЙ КАЗАКОВЪ.
Интересная статья И. А. Ѳомина: „Московскій классицизмъ. Архитектура въ Москвѣ въ эпоху Екатерины II и Александра I“, помѣщен
сколько небольшихъ добавленій, добытыхъ нами изъ архивныхъ матеріаловъ.
Такъ, къ сообщаемымъ И. А. Ѳоминымъ на стр. 191—192 свѣдѣніямъ объ архитекторѣ М. О. Казаковѣ нелишне присоединить и слѣдующія.
29 сентября 1801 года П. Валуевъ вошелъ къ Государю съ ходатайствомъ о Казаковѣ. „Всемилостивѣйшій Государь!“ писалъ Валуевъ. „Науки и художества, возвышая отечество, дѣй
ствуютъ къ его благосостоянію, а сіе усовершается пріумноженіемъ ревностнѣйшихъ послѣ
дователей первыхъ; въ число сихъ достоинъ помѣститься состоящій въ штатѣ Экспедиціи кремлевскаго строенія толико знаменитый и искуснѣйшій архитекторъ, статскій совѣтникъ Казаковъ, прославившійся во всей Россіи отличными познаніями сего художества, и прак
тическимъ производствомъ, такъ что, раздѣливъ талантъ свой на учрежденныя и бывшія въ его вѣдѣніи архитекторскія училища, наполнилъ не только Москву, но многіе края Россіи хорошими архитекторами, который многими опытами своего искусства былъ извѣстенъ блаженной и достойной памяти Государынѣ Императрицѣ Ека
теринѣ Второй и многократно удостоиванъ былъ счастіемъ лично докладывать о разныхъ по архитектурѣ матеріяхъ; нынѣ удрученъ ста
ростью, имѣя слишкомъ семьдесятъ лѣтъ отъ роду и то при сохраненіи трезваго и примѣр
наго образа житія, подверженный величайшимъ въ здоровій слабостямъ, достовѣрно произшедшимъ отъ неутомимаго во всю жизнь снисканія ученѣйшихъ познаній, каковыми онъ преиспол
ненъ, согбенный естественною дряхлостью до такой степени, что подверженъ уже частымъ
ударамъ противъ желанія и ревностнѣйшаго усердія, которое вездѣ и во все время службы дознано,—лишается способовъ и возможности продолжать служеніе и противъ чувствъ свя
щеннаго и вѣрноподданическаго долга проситъ Вашего Императорскаго Величества объ уволь
яхъ, граціозно изогнутыхъ женскихъ фигуръ, на самыхъ ничтожныхъ и обыденныхъ пред
метахъ, волшебная кисть его кладетъ отпечатокъ торжества и задушевной интимности. И какъ это бываетъ довольно часто, этотъ первокласс
ный мастеръ не пользовался успѣхомъ и не находилъ поддержки даже среди художниковъ,
которые въ теченіи долгихъ лѣтъ оскорбляли его и отбрасывали. Какой казалось бы урокъ для самодовольныхъ художественныхъ судей, если бы они могли оцѣнить надлежащимъ
образомъ свой проступокъ противъ художника и его творчества.
Очевидно съ цѣлью большей торжественности, художники салона собрали значительное коли
чество картинъ, картоновъ и рисунковъ Пювисъ де ІІІавана; вещи эти ничего не прибавляютъ къ установившейся репутаціи мастера. Но онѣ любопытны въ томъ отношеніи, что очень убѣ
дительно уясняютъ, какой это былъ прекрасный рисовальщикъ и умный композиторъ. Очень ран
нія вещи указываютъ, что художникъ нашелъ свое искусство не органическимъ путемъ, т. е. безъ помощи острой впечатлительности, а исключительно умомъ и огромнымъ трудомъ.
Произведенія Карьера полны по обыкновенію большихъ художественныхъ достоинствъ, но въ высшей степени скучны своей убійственной монотонностью. Пейзажи Лепера гораздо слабѣе тѣхъ, которые были выставлены весной въ Champ de Mars. Изъ вещей остаю
щихся въ памяти еще можно отмѣтить двѣ прекрасныхъ картины Либермана „маленькія дѣвочки передъ школой“ и „купающіеся маль
чики“, отличный этюдъ Тархова, мастерскіе intérieur- Валлотона и очень красивый по краскамъ „Fontaine de Jouvence Русселя.
Въ скульптурномъ отдѣлѣ очень ярко выдѣлился кн. Трубецкой, которому былъ отведенъ отдѣльный залъ.
Cm. Яремичъ.
Парижъ, декабрь, 1904 г.
АРХИТЕКТОРЪ МАТВѢЙ КАЗАКОВЪ.
Интересная статья И. А. Ѳомина: „Московскій классицизмъ. Архитектура въ Москвѣ въ эпоху Екатерины II и Александра I“, помѣщен
ная въ выпускѣ седьмомъ „Міра Искусства“ за 1904 годъ, побуждаетъ насъ сдѣлать нѣ
сколько небольшихъ добавленій, добытыхъ нами изъ архивныхъ матеріаловъ.
Такъ, къ сообщаемымъ И. А. Ѳоминымъ на стр. 191—192 свѣдѣніямъ объ архитекторѣ М. О. Казаковѣ нелишне присоединить и слѣдующія.
29 сентября 1801 года П. Валуевъ вошелъ къ Государю съ ходатайствомъ о Казаковѣ. „Всемилостивѣйшій Государь!“ писалъ Валуевъ. „Науки и художества, возвышая отечество, дѣй
ствуютъ къ его благосостоянію, а сіе усовершается пріумноженіемъ ревностнѣйшихъ послѣ
дователей первыхъ; въ число сихъ достоинъ помѣститься состоящій въ штатѣ Экспедиціи кремлевскаго строенія толико знаменитый и искуснѣйшій архитекторъ, статскій совѣтникъ Казаковъ, прославившійся во всей Россіи отличными познаніями сего художества, и прак
тическимъ производствомъ, такъ что, раздѣливъ талантъ свой на учрежденныя и бывшія въ его вѣдѣніи архитекторскія училища, наполнилъ не только Москву, но многіе края Россіи хорошими архитекторами, который многими опытами своего искусства былъ извѣстенъ блаженной и достойной памяти Государынѣ Императрицѣ Ека
теринѣ Второй и многократно удостоиванъ былъ счастіемъ лично докладывать о разныхъ по архитектурѣ матеріяхъ; нынѣ удрученъ ста
ростью, имѣя слишкомъ семьдесятъ лѣтъ отъ роду и то при сохраненіи трезваго и примѣр
наго образа житія, подверженный величайшимъ въ здоровій слабостямъ, достовѣрно произшедшимъ отъ неутомимаго во всю жизнь снисканія ученѣйшихъ познаній, каковыми онъ преиспол
ненъ, согбенный естественною дряхлостью до такой степени, что подверженъ уже частымъ
ударамъ противъ желанія и ревностнѣйшаго усердія, которое вездѣ и во все время службы дознано,—лишается способовъ и возможности продолжать служеніе и противъ чувствъ свя
щеннаго и вѣрноподданическаго долга проситъ Вашего Императорскаго Величества объ уволь