Я не большой поклонник режиссера Сушкевича, прежние его работы мне казались весьма слабыми, но теперь я заявляю: вот у кого надо учиться драматургам. Сушкевич, который имел целый ряд провалов, теперь выкараб
кивается. Каким образом он это достигает? Грандиозной работой. Я убежден, что Сушкевич работает очень много, очень упорно, очень здорово. Вы думаете, что он не имеет достаточного запаса этой зарядки? Он ее имеет, раз он смог поставить „Дело“ так, как он его поставил. Вы как то этого избегаете, но вы охотно меня извратите, сказав: а вот с „Ревизором“ ты сделал ошибку.
Нет, товарищи, это наша большая ошибка и огромная вина нашей критики, что она всегда готова всякую ошибку в порядке огромной экспериментальной работы, которую
производит театр, постоянно учась, двигаясь, — выставить на первый план, забывая об оздоровлении именно в сторону революционизирования.
Я это говорю с полной ответственностью, потому что я сделал вчера допрос М. А. Чехову — я вчера загри
мировался членом Реперткома и разыграл перед Чеховым целую сцену — не знаю, удалась ли мне эта сцена. Я его спросил: есть в вашем театре контрреволюция? Говорите, я буду записывать. Он говорит: ничего подобного. Есть у нас т. н. мистицизм - не тот мистицизм, о котором очень
пространно говорит всякая театральная критика, ничего не понимающая в мистицизме, что она доказала на „Ревизоре“, спутав фантастику с мистицизмом. Я спросил: а у вас нет теософии или оккультного сдвига?—Он кля
нется: ничего подобного. И я убежден, товарищи, что он может выступить вместе с этой пьесой прямо. Я готов протянуть ему руку и сказать: я в блоке с Чеховым, несмотря на все наступления на него со стороны Орлинского.
Нужно оценивать культурные явления не с точки зрения тех или других уклонов, надо всегда последний образ считать тем образом, который определяет пово
ротный пункт. Вы не диалектик, тов. Орлинский, если вы
так рассуждаете и хватаете его за шиворот за какую-то ошибку.
Вы заведующий (обращение к тов. Залка) всей этой большой системой, и вот одни из ваших заведующих репертуарной частью имел наглость явиться со своими те
зисами в Главрепертком — это я говорю в связи с тем, что я имел сказать о МХАТ-е 2-м, — и говорит: „Благо
даря сложным социальным, экономическим условиям“,—
все т. н. квази-марксисты, которые пишут в отделе театральной критики, все они обязательно так начинают-- „благодаря сложным экономическим условиям развития России до наших дней дошли три театральных системы, из которых каждая отражает различный этап в развитии
классового театра; эта система - бытовой и отражательский театр“. Слушайте, драматурги скажите, что это не так. „Психологический театр и условный театр“. И этот бы
товой театр, о котором он говорит, может быть условным
и не условным, а он в одну кучу все свалил, он гвоздь спутал с панихидой, мыслит чорт знает как-как курица, и тезисы представляет.
Если у Чехова бывают уклоны, то они происходят от того, что он находится в плане исканий и если он впадает, с моей точки зрения, в ошибку, трактуя так „Гамлета“, как он трактовал, то это происходит от того, что он очень молод. Я не знаю, сколько ему лет, но в сравнении со мной он очень молод. Он изучает какие-то новые формы выражения, зачем же на него в этом отношении набрасываться? Что на „Гамлете позевывала пу
блика — это значит? что она немного отдохнула; говорят, что во время позевывания отдыхают.
Что касается „Петербурга“, то я видел азарт в зрительном зале. Правда, публика не разбиралась в этом, но это не наша вина. Во всяком случае, я видел грандиозный энтузиазм со стороны наших партийцев, которые на этом спектакле были — говорили: наконец-то на сцене МХАТ-а 2-го картина: студенты бегут через мост с красным флагом (Голос с места: „Картина эта снята“).
Я не знаю, по каким соображениям, но по таким же соображениям могли снять „Страсти“ Баха, могли ска
зать: поскольку в „Страстях“ Баха не звучит „Интернационал“, постольку их надо снять. Это — однобокий подход.
Тов. Филиппов не справился с этой задачей, он не дал классификации современной драматургии. Когда он рассказывал о дореволюционном периоде, я во всем разобрался — и Крылов, и Шпажинский - вот десять, вот двенадцать, вот — восемь, но, когда он добрался до совре
Предпринятая Главнаукой реорганизация находящейся в ее ведении Московской Государственной Капеллы в настоящее время совершенно закончена. Отстранен от обя
занностей дирижера в ней П. Г. Чесноков, в течение же марта месяца завершено коренное обновление и хорового состава Капеллы.
При организации нового хора Капеллы Главнаукой было обращено большое внимание на повышение художественных требований к вновь принимавшимся певцам и, кроме того, на социальный фильтр этих певцов, т. к. прежний хоровой состав Капеллы, набранны. П. Г. Чесноковым в болшинстве из церковных певчих и церковных служителей, вызывал частые и вполне справедливые нарекания как со стороны заинтересованных госучреждений и организаций, так и отдельных советских ответственных работников.
Художественными руководителями Московской Капеллы в данный момент являются ее директор, композитор Ю. С. Сахновский и дирижер Капеллы проф. М. Г. Консератории А. В. Александров. За последнее время обновленная Капелла уже ведет довольно успешно обслуживание концертами рабочих клубов и др. общественных организаций. Поэтому можно предполагать, что прежняя, в общем отрицательная, репутация Московской Капеллы в очень скором времени будет изжита полностью.
Заведующий Худ. Отд. Главнауки П. Новицкий
От редакции. Положению в Московской Государственной Капелле была посвящена передовая в № 9 „Ж. И.“, под заглавием „Взбунтовавшиеся капелланы“.
менного революционного репертуара, он ничего нам не сказал об этой классификации, а это нужно. Я ни в коей мере не хотел бы обидеть Билль-Белоцерковского, — кстати сказать, я его только читал, но не видел на сцене, — но тут надо разобраться, есть какая-то разница.
Вы говорили о „Мандате“ сочувственно, а ваш предшественик по Главреперткому чуть-чуть эту пьесу не зарезал и простая случайность только, потому что по какой-то ошибке пришел в наш театр цензуровать ка
кой-то товарищ в юбке, которая, по нечаянности, спектакль пропустила, но если бы пришел товарищ в штанах, может быть, „Мандат“ бы не пропустили, но это — пустая случайность.
Но об этом мы должны будем говорить тогда, когда мы будем говорить о знаменитой запретительной поли
тике. Прежде, чем перейти к конкретному предложению, я должен сказать, что нам кажется, что в такой момент,— это я говорю прямо в лоб тов. Беспалову, который наи
более четко нам сказал о том, что он ждет от театра,— мне кажется, в такую минуту нам не журнальчики нужны, а если говорить — то говорить надо об едином театральном органе искусства. Нам в то время, когда мы подготовляем материалы к партийному совещанию и, вообще, на некоторое время, на два-три года, так сказать, надо приняться всем очень дружно, не перегрызая друг другу горла, не
так, как делает Демьян Бедный со мной, который компрометирует меня на всю вселенную, обвиняя меня чорт знает в каких вещах, которые я ребенком писал, когда я был в пеленках, — не перегрызая друг друга, мы должны
сказать: давайте дружно—и драматурги, и режиссеры, и актеры — примемся за серьезную постановку вопроса, не так разгильдяйничая, расплывчато, как делает тов. Филиппов, который говорил — идеологическое, не идеологическое
я ничего не понял, потому что не было этой четкой линии. Вы посмотрите: мы сегодня работаем в отсутствии представителя ВЦСПС это же ненормально, мы тут рабо
таем, так сказать, как „спецы“. Мне немного это собрание напоминает собрание инженеров или каких-то технологов.
Того, что говорил т. Раппапорт, я никак не понимаю, зерна его мысли я не могу уцепить, потому что мы расплываемся. Тут надо выявить четкость, без которой мы очень запута
емся, и эту четкость надо поручить создать лицам, которые
могли бы на примере показать, что это такое, а не просто словами „идеологически приемлемо, идеологически неприемлемо, современный репертуар революционизировать, зарядка“ — чорт знает, что такое. Если я видел зарядку, то это в „Деле“, а об этом Орлинский почему-то не упомянул, для него только и света в окне, что „Рост“ и „Штиль“.
кивается. Каким образом он это достигает? Грандиозной работой. Я убежден, что Сушкевич работает очень много, очень упорно, очень здорово. Вы думаете, что он не имеет достаточного запаса этой зарядки? Он ее имеет, раз он смог поставить „Дело“ так, как он его поставил. Вы как то этого избегаете, но вы охотно меня извратите, сказав: а вот с „Ревизором“ ты сделал ошибку.
Нет, товарищи, это наша большая ошибка и огромная вина нашей критики, что она всегда готова всякую ошибку в порядке огромной экспериментальной работы, которую
производит театр, постоянно учась, двигаясь, — выставить на первый план, забывая об оздоровлении именно в сторону революционизирования.
Я это говорю с полной ответственностью, потому что я сделал вчера допрос М. А. Чехову — я вчера загри
мировался членом Реперткома и разыграл перед Чеховым целую сцену — не знаю, удалась ли мне эта сцена. Я его спросил: есть в вашем театре контрреволюция? Говорите, я буду записывать. Он говорит: ничего подобного. Есть у нас т. н. мистицизм - не тот мистицизм, о котором очень
пространно говорит всякая театральная критика, ничего не понимающая в мистицизме, что она доказала на „Ревизоре“, спутав фантастику с мистицизмом. Я спросил: а у вас нет теософии или оккультного сдвига?—Он кля
нется: ничего подобного. И я убежден, товарищи, что он может выступить вместе с этой пьесой прямо. Я готов протянуть ему руку и сказать: я в блоке с Чеховым, несмотря на все наступления на него со стороны Орлинского.
Нужно оценивать культурные явления не с точки зрения тех или других уклонов, надо всегда последний образ считать тем образом, который определяет пово
ротный пункт. Вы не диалектик, тов. Орлинский, если вы
так рассуждаете и хватаете его за шиворот за какую-то ошибку.
Вы заведующий (обращение к тов. Залка) всей этой большой системой, и вот одни из ваших заведующих репертуарной частью имел наглость явиться со своими те
зисами в Главрепертком — это я говорю в связи с тем, что я имел сказать о МХАТ-е 2-м, — и говорит: „Благо
даря сложным социальным, экономическим условиям“,—
все т. н. квази-марксисты, которые пишут в отделе театральной критики, все они обязательно так начинают-- „благодаря сложным экономическим условиям развития России до наших дней дошли три театральных системы, из которых каждая отражает различный этап в развитии
классового театра; эта система - бытовой и отражательский театр“. Слушайте, драматурги скажите, что это не так. „Психологический театр и условный театр“. И этот бы
товой театр, о котором он говорит, может быть условным
и не условным, а он в одну кучу все свалил, он гвоздь спутал с панихидой, мыслит чорт знает как-как курица, и тезисы представляет.
Если у Чехова бывают уклоны, то они происходят от того, что он находится в плане исканий и если он впадает, с моей точки зрения, в ошибку, трактуя так „Гамлета“, как он трактовал, то это происходит от того, что он очень молод. Я не знаю, сколько ему лет, но в сравнении со мной он очень молод. Он изучает какие-то новые формы выражения, зачем же на него в этом отношении набрасываться? Что на „Гамлете позевывала пу
блика — это значит? что она немного отдохнула; говорят, что во время позевывания отдыхают.
Что касается „Петербурга“, то я видел азарт в зрительном зале. Правда, публика не разбиралась в этом, но это не наша вина. Во всяком случае, я видел грандиозный энтузиазм со стороны наших партийцев, которые на этом спектакле были — говорили: наконец-то на сцене МХАТ-а 2-го картина: студенты бегут через мост с красным флагом (Голос с места: „Картина эта снята“).
Я не знаю, по каким соображениям, но по таким же соображениям могли снять „Страсти“ Баха, могли ска
зать: поскольку в „Страстях“ Баха не звучит „Интернационал“, постольку их надо снять. Это — однобокий подход.
Тов. Филиппов не справился с этой задачей, он не дал классификации современной драматургии. Когда он рассказывал о дореволюционном периоде, я во всем разобрался — и Крылов, и Шпажинский - вот десять, вот двенадцать, вот — восемь, но, когда он добрался до совре
Письмо в редакцию
Предпринятая Главнаукой реорганизация находящейся в ее ведении Московской Государственной Капеллы в настоящее время совершенно закончена. Отстранен от обя
занностей дирижера в ней П. Г. Чесноков, в течение же марта месяца завершено коренное обновление и хорового состава Капеллы.
При организации нового хора Капеллы Главнаукой было обращено большое внимание на повышение художественных требований к вновь принимавшимся певцам и, кроме того, на социальный фильтр этих певцов, т. к. прежний хоровой состав Капеллы, набранны. П. Г. Чесноковым в болшинстве из церковных певчих и церковных служителей, вызывал частые и вполне справедливые нарекания как со стороны заинтересованных госучреждений и организаций, так и отдельных советских ответственных работников.
Художественными руководителями Московской Капеллы в данный момент являются ее директор, композитор Ю. С. Сахновский и дирижер Капеллы проф. М. Г. Консератории А. В. Александров. За последнее время обновленная Капелла уже ведет довольно успешно обслуживание концертами рабочих клубов и др. общественных организаций. Поэтому можно предполагать, что прежняя, в общем отрицательная, репутация Московской Капеллы в очень скором времени будет изжита полностью.
Заведующий Худ. Отд. Главнауки П. Новицкий
От редакции. Положению в Московской Государственной Капелле была посвящена передовая в № 9 „Ж. И.“, под заглавием „Взбунтовавшиеся капелланы“.
менного революционного репертуара, он ничего нам не сказал об этой классификации, а это нужно. Я ни в коей мере не хотел бы обидеть Билль-Белоцерковского, — кстати сказать, я его только читал, но не видел на сцене, — но тут надо разобраться, есть какая-то разница.
Вы говорили о „Мандате“ сочувственно, а ваш предшественик по Главреперткому чуть-чуть эту пьесу не зарезал и простая случайность только, потому что по какой-то ошибке пришел в наш театр цензуровать ка
кой-то товарищ в юбке, которая, по нечаянности, спектакль пропустила, но если бы пришел товарищ в штанах, может быть, „Мандат“ бы не пропустили, но это — пустая случайность.
Но об этом мы должны будем говорить тогда, когда мы будем говорить о знаменитой запретительной поли
тике. Прежде, чем перейти к конкретному предложению, я должен сказать, что нам кажется, что в такой момент,— это я говорю прямо в лоб тов. Беспалову, который наи
более четко нам сказал о том, что он ждет от театра,— мне кажется, в такую минуту нам не журнальчики нужны, а если говорить — то говорить надо об едином театральном органе искусства. Нам в то время, когда мы подготовляем материалы к партийному совещанию и, вообще, на некоторое время, на два-три года, так сказать, надо приняться всем очень дружно, не перегрызая друг другу горла, не
так, как делает Демьян Бедный со мной, который компрометирует меня на всю вселенную, обвиняя меня чорт знает в каких вещах, которые я ребенком писал, когда я был в пеленках, — не перегрызая друг друга, мы должны
сказать: давайте дружно—и драматурги, и режиссеры, и актеры — примемся за серьезную постановку вопроса, не так разгильдяйничая, расплывчато, как делает тов. Филиппов, который говорил — идеологическое, не идеологическое
я ничего не понял, потому что не было этой четкой линии. Вы посмотрите: мы сегодня работаем в отсутствии представителя ВЦСПС это же ненормально, мы тут рабо
таем, так сказать, как „спецы“. Мне немного это собрание напоминает собрание инженеров или каких-то технологов.
Того, что говорил т. Раппапорт, я никак не понимаю, зерна его мысли я не могу уцепить, потому что мы расплываемся. Тут надо выявить четкость, без которой мы очень запута
емся, и эту четкость надо поручить создать лицам, которые
могли бы на примере показать, что это такое, а не просто словами „идеологически приемлемо, идеологически неприемлемо, современный репертуар революционизировать, зарядка“ — чорт знает, что такое. Если я видел зарядку, то это в „Деле“, а об этом Орлинский почему-то не упомянул, для него только и света в окне, что „Рост“ и „Штиль“.