Пейзажъ.

П. Галоненъ.

Не время теперь заниматься такими пустяками. Да это было видно во всей его фигуре, начиная отъ чоботъ, свитки, кончая сивой шапкой и холоднымъ, неприступнымъ взглядомъ карихъ глазъ. То, что бабы забыли свое место въ жизни и сунулись спасать «нэньку Украшу», возмущало его до глу
бины души и вызывало презрительную улыбку: знали-бы свои горшки да покрышки, а то тоже, туда же... Поэтому,
когда ему приходилось сталкиваться «по дЪламъ» или у знакомыхъ съ женщинами, въ его голосе звучалъ оттЬнокъ такой презрительной иронш, обращеше было такъ изысканно
холодно, что не допускало и мысли, чтобы тамъ что-нибудь такое... Он1з были счастливы, когда онъ дарилъ ихъ лишнимъ словомъ и окружали его таинственнымъ ореоломъ, какъ это дЪлаютъ съ теми людьми, отъ которыхъ въ будущемъ ждутъ чего-то необыкновеннаго.
Все это было такъ, пока Остапу изъ-за свитки, сорочки, вышитой мережкою, и чоботъ не пришлось попасть за-границу, въ Женеву.
Когда сгладились, улеглись первыя впечатлЪшя и онъ огляделся вокругъ, то почувствовалъ пустоту и одиночест
во. Украина осталась где-то тамъ, тутъ надо было жить, а онъ чувствовалъ себя отравленной мухой. Одни товарищи съ нескрываемымъ торжествомъ таскали по Plain icb коля

сочки, въ которыхъ покоились «писклята», друпе суетились,

бегали, занимали деньги, сгорая желашемъ купить таюя же коляски, третьи «крутили любовь», а Остапъ слонялся
межъ колясками и парами, какъ неприкаянный, возмущаясь и негодуя. Наконецъ, набралъ въ библютеке кучу серьезныхъ книгъ, заперся въ своей комнате и пересталъ появляться даже на улицахъ.
Къ концу недели онъ почувствовалъ, что совсЪмъ одурЪлъ и читать больше не въ состоянш.
Въ раскрытое окно смотрела темная и теплая ночь, раздражающш запахъ цв-Ьтущаго жасмина шепнулъ что-то та

Финская

кое, отъ чего Остапъ покраснЪлъ и захлопнулъ книгу. Закинулъ ноги на спинку кровати и задымилъ папиросу за папиросой. Но тутъ целый рой невёроятныхъ мыслей и желанш вихремъ за
вертелся переднимъ. Онъ въ страхе и смущенш схватился за книгу и только заставилъ себя понять первую строчку, какъ подъ самымъ окномъ раздался звонюй смехъ, кто-то легкими шагами пробежалъ мимо окна, шурша юбками.
Съ этого момента, собственно, все и началось. Дальше уже Остапъ поступалъ подъ натчемъ какой-то таинствен
ной и властной силы. Онъ захлопнулъ снова книгу, всталъ и нервно прошелся по комнате. Потомъ вытащилъ изъ че
модана совершенно новый костюмъ и сталъ лихорадочно одеваться. Черезъ полчаса, одётый съ иголочки, въ пана
ме, съ тростью въ руке, оставивъ рядомъ съ толстой книгой нетронутый стаканъ чаю, онъ потушилъ лампу и вышелъ. Онъ сознавалъ, что стремительно спешитъ навстречу чему-то неизвестно
му, неизбежному, чувствовалъ нечто, похожее на дерзкую трусость, но не могъ, не былъвъ состоянш остановиться. Зашелъ по дороге въ парикмахерскую,
потомъ пересёкъ Plain ny *), пустынную и безлюдную, и очутился передъзапертыми дверьми эмигрантской столовой. Хотя онъ делалъ все вполне сознательно, но въ глубине души, какъ мышь подъ поломъ, скреблись протестъ и возмущеше.
— Чего меня чортъ сюда принесъ раздраженно подумалъ онъ. Тутъ его взглядъ упалъ на афишу, приклеенную къ дверямъ столовой. При свете фонаря онъ прочелъ, что сегодня эмигрант
ская колон1я веселится—ставитъ въ Maison du Peuple «Назара Стодолю», после которого состоится танцовальный вечеръ.
— Дай-ка, пойду и я,—решилъ онъ и подумалъ, что, въ сущности, это иначе и бытьнеможетъ. Онъвошелъвъзалъ,
когда замирали поогбдшя рукоплескашя и крики «Нс» после второго действ1я. Прислонился къ стене, небрежно отставилъ одну ногу, какъ офицеръ въ церкви, и сталъ смотреть на трехъ девицъ, весело болтавшихъ въ несколькихъ шагахъ отъ него. Одну изъ нихъ, Тосю, онъ зналъ, две друпя были незнакомы. Тося давно уже оказывала ему всевозможные признаки внимашя и почтешя, онъ принималъ это, какъ дол
жное, ничуть не делая для нея исключешя, а теперь вдругъ ея быстрый, удивленный взглядъ, скользнувшш по его фи
гуре, смутилъ и заставилъ что-то задрожать въ немъ. Всетаки онъ поклонился, а дальше, не зная зачемъ и что онъ будетъ говорить лодошелъ. Когда онъ почувствовалъ въ сво
ей руке ея маленькую ручку, все его смущеше сняло точно рукой. Имъ овладели вдохновенное волнеше и уверенность талантлйваго артиста передъ первымъ дебютомъ.
Она отвернулась спиной къ еще усиленнее зашептавшимся подругамъ:
— Что васъ такъ давно не видать? — Я занимался и сиделъ дома. — А я думала, что вы уехали.
Въ немъ заговорила его интриг .некая сущность, онъ уже вошелт въ роль:
— Нетъ. Я только собираюсь уРзжать,—естественно печально и мрачно объявилъ онъ, взглянувъ на часы. — Когда? Сегодня?
Онъ поймалъ, что-то метнувшееся въ ея глазахъ и ответилъ еще печальнее:
— Поездъ уходитъ черезъ полтора часа. — Да! Фу, какъ тутъ душно! Она развернула вееръ. Остапка уже читалъ . какъ въ книгё:
— А вы видели у выхода открытку? Прелестная вещица! «Сказка» называется.
*) Plaine Palais—площадь въ Женевҍ.