женіе фотографирующаго достаточно высоко, такъ что допускаетъ возможность наклонить камеру книзу, то гора выйдетъ круче, такъ какъ верхняя часть пирамиды въ этомъ случаѣ будетъ рисоваться въ большемъ масштабѣ, чѣмъ подножіе горы.
Такое вліяніе наклона камеры чаще всего приноситъ пользу въ портретной фотогра
фіи. Фотографируя голову при наклоненой книзу камерѣ, получаемъ, напр., лобную часть лица въ увеличенномъ размѣрѣ. Резуль
татомъ этого являются глаза крупнѣе, ротъ и подбородокъ небольшими, что въ нѣкото
рыхъ случаяхъ и является желательнымъ.
Точно также при такомъ пріемѣ можно при нѣкоторыхъ положеніяхъ уменьшить размѣръ рукъ.
При очень сильномъ наклонѣ камеры вверхъ или внизъ приходится, для уста
новки матоваго стекла въ вертикальномъ положеніи, слишкомъ сильно наклонить его по отношенію къ оптической оси объектива; въ такомъ случаѣ одна часть изображенія приходится ближе къ объективу, другая же дальше отъ него, и потому удовлетворительной рѣзкости обѣихъ частей изображе
нія можно достигнуть только болѣе сильнымъ діафрагмированіемъ, благодаря которому
предѣлы рѣзкости глубины снимка достаточно расширяются для того, чтобы можно было выровнять разницу въ рѣзкости от
дѣльныхъ частей снимка, возникающую при очень сильномъ уклонѣ матоваго стекла.
Въ виду этого при такихъ чрезмѣрныхъ уклонахъ стекла надо быть очень внимательнымъ и тщательно убѣдиться въ рѣзкости какъ середины, такъ и краевъ изображенія на матовомъ стеклѣ.
Для такихъ случаевъ установки камеры и матоваго стекла полезно имѣть такую
камеру, у которой мѣхъ достаточно широкъ, такъ какъ иначе случается иногда, что какая-нибудь складка мѣха срѣжетъ край изображенія, откинувъ отъ себя тѣнь на поле снимка. Такимъ образомъ, если въ углахъ снимка не получилось никакого изо
браженія и углы эти ограничены дугою, то это означаетъ, что объективъ былъ сдви
нутъ слишкомъ много; если же граница не занятаго изображеніемъ мѣста представляетъ прямую линію и при томъ до нѣко
торой степени съ равными краями, то это служитъ доказательствомъ того, что между лучами объектива и пластинкой попалъ мѣхъ камеры и срѣзалъ изображеніе.
(Окончаніе слѣдуетъ).

Фотографированіе птицъ на свободѣ.

Фотографія и природа... Какая высокоинтересная и полная наслажденія комби
нація! И теперь сдѣлалось уже обычнымъ интересоваться природою. Изъ всѣхъ моти
вовъ природы наиболѣе привлекательнымъ являются птицы съ ихъ жизнью и нравами. И если орнитологія и фотографія, подавъ дружески другъ другу руки, будутъ совмѣстно наблюдать и изучать жизнь и обычаи птицъ, то работа ихъ будетъ еще интереснѣе, еще плодотворнѣе.
Но если бы кто-нибудь, найдя гнѣздо съ яичками или съ нѣсколькими птичками, вообразилъ, что фотографированіе птицъ, жи
вущихъ на свободѣ, легкое дѣло, тотъ впалъ бы въ крупную ошибку; равнымъ образомъ онъ ошибся бы, подумавъ, что
запечатлѣть на фотографической пластинкѣ птицу, высиживающую яйца, есть дѣло только случая.
Тѣмъ не менѣе каждый, послѣ нѣкотораго упражненія и опыта, можетъ дать хорошій снимокъ живущаго на свободѣ жи
вотнаго—дать такимъ образомъ „документъ природы“, если только при этомъ онъ обладаетъ терпѣніемъ. Терпѣніе и настойчивость, небольшое къ тому же счастье, нѣко
торыя познанія въ орнитологіи и хорошій фотографическій аппаратъ — вотъ все, что нужно. Но особенно подчеркнуть надо, что безъ терпѣнія и настойчивости фотографированіе птицъ на свободѣ невозможно.
Нерѣдко случается, что птица, которую
мы намѣтили фотографировать, не рѣшается