В гостях у „шоколадных ребят“

охотящихся за упавшей шляпой. Я не знаю более выразительного и убедительного диалога, чем тот, который был произнесен этими двумя парами танцующих, вернее, улы
бающихся ног, каждый сгиб и наклон которых, в точности соответствуя музыкальной фразе Джаз-Банда, в тоже время с изумительной графической ясностью ставил точки,
Рuс. А. Талдыкина
Передают, что приехавшие в Москву негры очень удивились, когда им перевели со
держание афиши, выпущенной пригласившей их дирекцией госцирков. „Нет мы не оперетта, а только ревю“! — скромно сказали они.
Но еще больше удивятся они, когда узнают из рецензий московских газет и журналов, что они даже не ревю, а только ряд эстрадных номеров, ничем не связанных друг с другом и что насчет идеологии у них слабо
вато. Бедные! Они даже не поймут, по
жалуй, всей глубины этого упрека и,
весело оскалив белые зубы, еще раз протанцуют нечто такое замысловатое, что на русском языке даже не найдешь
подходящего слова для его обозначения.
Насчет идеологии я согласен, ну а относительно всего прочего я решительно возражаю! Да, это не только не опе
ретта и не обозрение — в нашем понимании этого жанра, а не в парижском
его преломлении или, вернее, оголении, — но тут вообще нет никакого спектакля, никакого сценического про

изведения и ни

какого зрелища, смонтированною рукой режиссера, хотя и имеются какие то декорации, сработанные неизвестным маляром (воз
можно, что и отечественным). По зато здесь демонстрируется с таким изумительным совершенством один из непременнейших элементов каждою спектакля — ритм движений в сочетании с произносимым или поющимся словом, что только теперь начинаешь понимать отчетли

во все убожество наших опереточных тело

движений и всю фальшь того „эксцентризма“, который некоторыми режиссерами приви
вался так усердно к толще наших сценических традиций. Посмотрите, например, как эти вот двое негров изображают пьяниц,
занятые и знаки восклицания и удивления в той уморительной истории, которую они рассказывали. Или, например, разговор двух
негритянских актеров на аван-сцене, перед опущенным занавесом, без видимости какоголибо действия. Просто — ряд реплик конферансного характера. Но если бы на подмостках в эго время находился какой-либо
аппарат, записывающий движения ног, то мы
могли бы увидеть образец такою графического остроумия, перед которым побледнели бы все запасы остроумия нашего лучшею конферансье А. Алексеева!
Поразительно также то сочетание танца с акробатикой, которое негры демонстриру