Буря в стакане воды

„Розита“Puс. К. Савицкого ЛЕЙТЕНАНТ
Церетелли
Автору и актерам бывает не по себе, когда публика не смеется там, где нужно. Но еще неприятнее, если публика смеется, когда не нужно... В „Розите“, самый трогательный момент, — когда благородный и очарователь
ный Мануэль, пронзенный пулями королевских солдат, вдруг оказывается жив, — вызы
вает смех. Нам кажется, что из этого смеха и надо исходить при оценке данного спектакля.
Мелодрама, это несколько приподнятая на ходули жизнь, не может и не должна быть вполне натуралистична. Перефразируя известную поговорку, можно сказать, что от трогательного до смешного, один шаг. И, ста
новясь на ходули мелодрамы, нужно очень следить за тем, чтобы этот шаг не был сделан.
Розита, уличная певица, вовлекает благородного гидальго в опасную авантюру. Из намеков действующих лиц, мы можем заклю

чить, что этот гидальго близок революции и ему нельзя драться. Несмотря на это, он ведет себя необдуманно и убивает полицей

ского, ибо, как известно, любовь сильнее смерти. Все эти события развиваются на фо
не карнавала, который мы видим и которому мы верим и на фоне надвигающейся революции, которой мы не видим и не верим.
Розита, это своеобразное соединению Кармен, мадам Сан-Жен, Манон Леско, должна, по мысли автора, представлять из себя пре
красный цветок гнева, взрощенный соками народной ненависти. Но народные бури, показанные Камерным театром на площади круглой и маленькой, как стакан, не могут
но настоящему тронуть зрителя, знающею, что на самом деле все происходит совсем иначе.
В последнем действии происходит революция. Толпа врывается в прекрасные покои и оказывается, что король уже убит, убит из личной мести. Собственно говоря, надо бы
ло бы воскресить короля и отдать его во власть революционного трибунала. Но автор, естественно, не мог себе позволить та
кой роскоши, как два воскресенья в одной и той же пьесе.
Камерный театр, как это можно было ожидать, сделал все от него зависящее, чтобы сделать массовые сцены красивыми и полны
ми движений, Сцена первого акта полна настоящей динамики и даже вызывает аплодисменты. Уж очень хорошо движутся карнавальные толпы. Вообще массовые сцены—
сильная сторона спектакля. Да и как можно было не использовать такой благо
дарный материал, как Испания, любовь, карнавал и... революция. Но там, где действие развивается не в толпе, а между дву
мя-тремя персонажами, там становится ясна несостоятельность замысла: тронуть зрителя тем, что не трогает.
Коонен — Розита прекрасно движется, хотя, как певице, ей все же не хватает голоса. В ее танцах подлинный темперамент и очарованье, но в „говорильных“ местах ей труд
но. Страшно трудно беспрерывно переходить от радости к горю. Церетелли был в должной мере красив и благороден. Легче было Фе
нину и Аркадину. Король и его духовник дают больше материала для игры. Аркадин был очень хорош, дав очень тонкую, без шаржа, фигуру придворного священика. Вообще говоря, в пьесе очень мало хороших
ролей, что для мелодрамы является большим минусом.
Резюмируя в нескольких словах впечатлению от „Розиты“, можно указать на нали
чие тщательной и продуманной работы. Все, начиная от конструктивной установки Якулова и кончая костюмами чрезвычайно обдумано, проверено, взвешено на режиссерских