Мне искренно жаль талантливых актеров б. „Комедии“, а в особенности Попову, а также художника Бориса Эрдмана, попавших не по своей вине, в эту неприятную китайскую историю. Каждый из них, на своем месте, очень хорош, но я предпочитаю Эрдмана видеть рядом с Голейзовским, а не с Вильнером, а Попову — в ролях, более близких ее дарованию, слишком темпераментному, чувственному и конкретному, что
бы передать правильно нежный, условный и обобщенный рисунок роли героини пьесы— „Чан-Гай-Танг“.
м. загорский
Рис. Б. Земенкова
Остужев и Нароков.

Виктор Гюго в Малом

прежнему. Впрочем, виноват, там, тогда не было Степана Кузнецова и Остужева, двух прекрасных исполнителей, ко
торые спасли старушку „Эсмеральду“, а вместе с ней и Малый театр от неудачи. Кузнецов играет Людовика XI. Роль, которой нет ни в одной переделке „Собора“.
Хитрый Кузнецов сам выцарапал ее из романа и сделал картину, которая страшней всех нанизанных ужасов остальныя двенадцати картин.
Вот как и каких надо показывать королей. Богобоязненный, жадный, трусливый, жестокий, проводящий время в компании
врача и палача! И, главное, живой, не рыкающийся, не старающийся пугать и именно поэтому страшный. Вот каков Людовик Кузнецова.

Квазимодо поручили Остужеву. Это его первая характерная роль. Нащупывание „пе

рехода“. Урод-звонарь после галлереи красавцев-любовников. Задача не из легких.

„Насчет любви“

Театр Сатиры

Текущий театральный Ак. сезон протекает под знаком Виктора Гюго. Великим романтиком пользуются и как драматургом („Марион де-Лорм“ в Вахтанговской Студии, „Тайна замка Кенильворт“ в Студии Малого театра), и как романистом (переделка „Собора Парижской богоматери“ в Малом театре), и как материалом для балетного либрет
то („Эсмеральда“ в Большом театре). Переделывание вообще — занятие давно и навсегда осужденное. Переделывание автора, владеющего драматургической формой — двойной грех. Несомненно, что Гюго не без основания одни свои темы и сюжеты уложил в рамки сценических произведений, а другие облек в форму романов. Иначе смотрят на
вещи тт. литзакройщики и драмоделы... Для Малого театра „Собор“ приспособлен не кустарем от литературы, а литератором, дра
матургом Н. А. Крашенинниковым. От этого все плюсы и все минусы разби
раемой инсценировки. Автор „Целомудрия“, „Девственности“ и прочих „качеств“, о которых говорят лишь на диспутах, сам, ви
димо, растрогался историей Эсмеральды и решил в конец растрогать и зрителя. Для этого он перегрузил инсценировку ужасами, слезами и картинами (их 13!).

Получилась мелодрама через несколько „р“ (мелодрррама!), которую как бы сочи

нили для советского обывателя, у коего существует потребность поплакать — „я слез хочу, певец“!
Разыграли „Собор“ честно, не щадя живота, связок и темпераментов. С рванием кулис и страстей в клочья... Лет двенадцать назад я видел „Собор“ в Ленинградском На
родном доме. Оказывается для мелодрамы и ее жрецов закон не писан, громы не гремят и революции не существует. Все по
СЦЕНА БОКСА