☛
(К вопросу о загнивании)
«Лучший способ отпраздновать годовщину великой революции, — писал Ленин в своей статье «О значении золота теперь и после полной победы социализма» (т. XVIII, ч. I, стр. 409), — это со
средоточить внимание на нерешенных задачах се».
К десятилетию Октября остается и до сих пор нерешенной одна из важнейших задач на фронте культурной революции: подчинение советского
театра основным целям начатого пролетариатом СССР всестороннего социалистического преобразо
вания современного общества. Такое запоздание здесь имеет место потому, что победившему рабочему классу и руководимым им трудящимся мас
сам по общеизвестным причинам гораздо труднее овладеть идеологическими высотами общественной надстройки, чем главными условиями произ
водства материальной жизни. Но именно поэтому и обнаруживаются со стороны дряхлеющего бур
жуазного охвостья попытки оказать энергичное сопротивление этому закономерному процессу.
Признать, однако, конечную неизбежность победы пролетариата и на театральном фронте хотя бы в силу неопровержимых законов истори
ческого материализма, обеспечивающих нам без
условное «приведение общественной надстройки г. соответствие со строющимся фундаментом со
циалистической экономики», — все это для успеха нашего дела также мало, как и пытаться убеждать идеологических агентов буржуазии в тщетности и безуспешности защиты ими идейной сущности старого буржуазного театра со всеми его закулисно-бытовыми пережитками. Пролетариат своим классово-осознанным активным вмешательством в стихийный ход современного общественного развития руководит последним, направляет его, сокращает сроки, экономит силы и даже изменяет внешние формы его проявления. Поэтому, когда мы стоим перед фактом попыток со стороны
«твердолобых» деятелей старого буржуазно-дворянского театра законсервировать идеологическое наследство эксплоататорских классов в нетронуто-дев
ственном виде, обновлять его время от времени, то наша тактическая задача прежде всего должна заключаться в том, чтобы не оставаться пассивными наблюдателями, а окружить эти театры непроницаемой стеной ледяного равнодушия, если они бесшумно умирают, подвергнуть беспощадной
критике, если они сопротивляются, организовать общественный отпор и даже бойкот, если они пытаются совершить наступательную вылазку.
Диктатура пролетариата и советская общественность в нашей стране настолько сильны, что и этих мер было бы достаточно для того, что
бы активно способствовать неизбежному угасанию и медленной смерти буржуазного театра. Но мы были бы близорукими политиками и «героями левого ребячества и революционной фразы», если бы прошли мимо того знаменательного факта, что у некоторых из старых актеатров происходит своеобразный противоречивый процесс частичного «полевения», находящий свое выражение, прежде всего, в попытках приспособиться к революционному репертуару («Лево руля», «Любовь Яровая», «Взятие Бастилии»).
Но это все же еще пока не новый курс и даже не начало смены направления. В самом деле, оставаясь на почве фактов, невозможно впасть в
преувеличение объективных возможностей рево
люционного преобразования старых буржуазных театров. То, что удается актеру нового переход
ного театра типа МГСПС, театра Мейерхольда, театра Революции, ленинградских рабочих теат
ров (этим предтечам социалистического театра),— художественный реализм в передаче типов пролетарских революционеров и действующих народных масс, — то уже не под силу даже самым выдающимся «знаменитостям» старой индивидуалистической буржуазной школы. Ведь эти «знаме
нитости» знают рабочих и вообще народные массы лишь по поверхностным впечатлениям, расспросам и по художественной литературе, а революционеров нашего времени — из мимолетных, случайных знакомств. Поэтому таланты старой школы не могут и не смогут, за редкими исключениями, дать яркие, глубоко правдивые образы пролетарских революционеров и народных масс.
Кроме того, наша социалистическая драматургия еще так бедна силами, что лишь автору «Штиля» и «Шторма» Билль-Белоцерковскому,
самому вышедшему из рабочей среды, удаются действительно художественные зарисовки жизненных народных типов и действующей народ
ной массы. У других (А. Глебов, Тренев, Ромашев) лучше удаются интеллигентские типы, одиночные революционные фигуры, но рабочие
НА ПУТЯХ К РЕВОЛЮЦИОННОМУ ТЕАТРУ
(К вопросу о загнивании)
«Лучший способ отпраздновать годовщину великой революции, — писал Ленин в своей статье «О значении золота теперь и после полной победы социализма» (т. XVIII, ч. I, стр. 409), — это со
средоточить внимание на нерешенных задачах се».
К десятилетию Октября остается и до сих пор нерешенной одна из важнейших задач на фронте культурной революции: подчинение советского
театра основным целям начатого пролетариатом СССР всестороннего социалистического преобразо
вания современного общества. Такое запоздание здесь имеет место потому, что победившему рабочему классу и руководимым им трудящимся мас
сам по общеизвестным причинам гораздо труднее овладеть идеологическими высотами общественной надстройки, чем главными условиями произ
водства материальной жизни. Но именно поэтому и обнаруживаются со стороны дряхлеющего бур
жуазного охвостья попытки оказать энергичное сопротивление этому закономерному процессу.
Признать, однако, конечную неизбежность победы пролетариата и на театральном фронте хотя бы в силу неопровержимых законов истори
ческого материализма, обеспечивающих нам без
условное «приведение общественной надстройки г. соответствие со строющимся фундаментом со
циалистической экономики», — все это для успеха нашего дела также мало, как и пытаться убеждать идеологических агентов буржуазии в тщетности и безуспешности защиты ими идейной сущности старого буржуазного театра со всеми его закулисно-бытовыми пережитками. Пролетариат своим классово-осознанным активным вмешательством в стихийный ход современного общественного развития руководит последним, направляет его, сокращает сроки, экономит силы и даже изменяет внешние формы его проявления. Поэтому, когда мы стоим перед фактом попыток со стороны
«твердолобых» деятелей старого буржуазно-дворянского театра законсервировать идеологическое наследство эксплоататорских классов в нетронуто-дев
ственном виде, обновлять его время от времени, то наша тактическая задача прежде всего должна заключаться в том, чтобы не оставаться пассивными наблюдателями, а окружить эти театры непроницаемой стеной ледяного равнодушия, если они бесшумно умирают, подвергнуть беспощадной
критике, если они сопротивляются, организовать общественный отпор и даже бойкот, если они пытаются совершить наступательную вылазку.
Диктатура пролетариата и советская общественность в нашей стране настолько сильны, что и этих мер было бы достаточно для того, что
бы активно способствовать неизбежному угасанию и медленной смерти буржуазного театра. Но мы были бы близорукими политиками и «героями левого ребячества и революционной фразы», если бы прошли мимо того знаменательного факта, что у некоторых из старых актеатров происходит своеобразный противоречивый процесс частичного «полевения», находящий свое выражение, прежде всего, в попытках приспособиться к революционному репертуару («Лево руля», «Любовь Яровая», «Взятие Бастилии»).
Но это все же еще пока не новый курс и даже не начало смены направления. В самом деле, оставаясь на почве фактов, невозможно впасть в
преувеличение объективных возможностей рево
люционного преобразования старых буржуазных театров. То, что удается актеру нового переход
ного театра типа МГСПС, театра Мейерхольда, театра Революции, ленинградских рабочих теат
ров (этим предтечам социалистического театра),— художественный реализм в передаче типов пролетарских революционеров и действующих народных масс, — то уже не под силу даже самым выдающимся «знаменитостям» старой индивидуалистической буржуазной школы. Ведь эти «знаме
нитости» знают рабочих и вообще народные массы лишь по поверхностным впечатлениям, расспросам и по художественной литературе, а революционеров нашего времени — из мимолетных, случайных знакомств. Поэтому таланты старой школы не могут и не смогут, за редкими исключениями, дать яркие, глубоко правдивые образы пролетарских революционеров и народных масс.
Кроме того, наша социалистическая драматургия еще так бедна силами, что лишь автору «Штиля» и «Шторма» Билль-Белоцерковскому,
самому вышедшему из рабочей среды, удаются действительно художественные зарисовки жизненных народных типов и действующей народ
ной массы. У других (А. Глебов, Тренев, Ромашев) лучше удаются интеллигентские типы, одиночные революционные фигуры, но рабочие