Итак—с одной стороны, нам дают пьесы, которые приходится характеризовать, как драматур
гические «микстуры», а чуть пьеса посложней— она оказывается чужой («Заговор чувств»); если же своя («Высоты»), то актеры дальше «физиологических характеристик» не могут, за очень редкими исключениями, продвинуться. А тем вре
менем—с одной стороны, мюзик-холлы (одни ли они?) работают на нэпмана... с полной нагрузкой, в чем с самым безмятежным и беззаботным видом грациозно расписываются художественно-политические (не художественные они, и не поли
тические!) советы; передвижные же рабочие и т. п. наши театры на ладан дышут. Неутешительно «в общем и целом», как говорят.
Неутешительно!
И опаснее всего то, что и этих трудных условиях наша общая художественная политика, призванная направлять, исправлять, предвидеть, планировать—не дает свидетельства особой настойчивости и активности в деле усиления внимания к слабым позициям нашего фронта.
Неутешительно!
БЭН АРНАЗИ
Трагическая смерть Вячеслава Павловича вырвала из наших негустых рядов значительную, несомненно, фигуру строителя.
Вячеслав Павлович был человеком непреклонной,—но, к сожалению, с оттенком упрямства,— воли и властного уклада. Быть может качества эти, неоценимые в боевой обстановке, не совсем подходили к временам мирным и к требованиям работы во главе культурно-просветительного учреждения.
Вячеслав Павлович, кроме того, был в большей степени хозяйственник и к меньшей, пожа
луй, степени культурник. И это обстоятельство не могло не сыграть своей роли в нарастаний и развитии конфликта — столкновения ме
жду политикой председателя правления «Теа- Кино-Печати» и требованиям нашей общественности и коллектива работников, группировавшихся в издательстве и вокруг него и его многочисленных периодических изданий.
Коллектив в таких случаях с полным правом должен выправить ошибки, промахи, уклонения, которые может допустить отдельный человек. И, обычно, такое вмешательство коллектива не мо
жет не оказать воздействия благотворного, не может не сыграть роли глубоко воспитательной.
Строителю в наших условиях необходимо быть постоянно на чеку и постоянным внутренним контролем исправлять вывихи и отклонения.
Это задача зачастую очень не легкая, ибо легче воспринять коллективизм сознанием, миросозерцанием, — труднее проникнуться им духом, мироощущением.
С другой стороны: отсутствие достаточно широких кадров культурных людей в распоряже
нии диктатуры пролетариата и необходимость временно, при всех наших усилиях выдвижения, опираться на постоянный, медленно пополняю
щийся кадр, порождает у единиц зачастую переоценку собственного значения, собственной сипы и приводит к отрыву от коллектива.
А, между тем, именно в наших противоречивых условиях бытовой и общественной жизни, опора на коллектив должна являться тем «островком спасения», который удерживает отдельного человека от индивидуалистических соблазнов и потери верного чутья действительности.
Но при всех этих условиях, тов. В. П. Успенский был бережливым хозяйственником и талант
ливым, честным и глубоко преданным революции большевиком. Этот урок, при несколько большей внутренней гибкости и чувстве действительности, должен был кончиться благотворно.
Во всяком случае, объективно, да и субъективно оправдать то средство, к которому прибег тов. Успенский, чтобы разрубить завязавшийся узел, общественность ни в коем случае не может.
Возможно, что нам следует еще больше индивидуализировать наш поход и способы излечения наших общественных недугов.
Наши старые, испытанные кадры не столь многочисленны и их прошлое дает им право на известную бережность и осторожность с нашей стороны, когда налицо потребность педагогического лечебного вмешательства.
Склоняя головы перед свежей могилой старого, честного большевика, мы еще теснее сом
кнем ряды для преодоления трудностей нашей ответственнейшей строительной работы.
СОТРУДНИКИ «НОВОГО ЗРИТЕЛЯ
А передвижные театры и в Москве, и в провинции, делающие без шумихи, без рекламы большое, культурное дело в рабочих районах, клубах, на окраинах — прозябают.
Вот что пишет Тифлисская «Рабочая Правдана эту тему:
«Передвижные театры, обслуживающие рабочих, брошены на произвол судьбы и вла
чат жалкое существование. Об этих театрах широкая общественность ничего не знает, или в лучшем случае, знает очень мало.
ТЮЗ — любимый театр тифлисской детворы... абсолютно не имеет средств...
Не имеет помещения, не имеет никакой материальной поддержки.
Сейчас театр находится накануне закрытия... если во время ему не будет оказана поддержка».
О Передвижном театре совета профсоюзов та же газета пишет:
«Без единой копейки дотации, без всякого руководства с чьей бы то ни было стороны, театр просуществовал 8 месяцев, работая по клубам, фабрикам и заводам... Театр гибнет в силу невозможных условий работы». Затем, далее:
«Приблизительно в таких же условиях работает Передвижной театр Грузинской Сатиры».
Насколько плодотворна и значительна выполняемая этими незаметными, нетребовательны
ми и героическими тружениками-передвижниками работа на культурной ниве, показывает хотя бы следующее.
«Брянский Рабочий» от 16 марта сообщает о работе Передвижного рабоче-крестьянского театра, обслуживающего рабочие районы Брянска и дере
венскую глушь и об откликах зрителя на работу театра:
«В глухой деревне Севского уезда вышла на сцену крестьянка; поклонившись кулисам, где сидели актеры, она буквально со слезами на глазах сказала: «Спасибо,—было так хорошо, так хорошо, что больше я сказать ни
чего не могу». А в Сукремле (Шокинскии рабочий район) рабочий просит труппу передать «большое спасибо» брянскому губисполкому за то, что он дал возможность посмотреть настоящих, живых людей на сцене».
гические «микстуры», а чуть пьеса посложней— она оказывается чужой («Заговор чувств»); если же своя («Высоты»), то актеры дальше «физиологических характеристик» не могут, за очень редкими исключениями, продвинуться. А тем вре
менем—с одной стороны, мюзик-холлы (одни ли они?) работают на нэпмана... с полной нагрузкой, в чем с самым безмятежным и беззаботным видом грациозно расписываются художественно-политические (не художественные они, и не поли
тические!) советы; передвижные же рабочие и т. п. наши театры на ладан дышут. Неутешительно «в общем и целом», как говорят.
Неутешительно!
И опаснее всего то, что и этих трудных условиях наша общая художественная политика, призванная направлять, исправлять, предвидеть, планировать—не дает свидетельства особой настойчивости и активности в деле усиления внимания к слабым позициям нашего фронта.
Неутешительно!
БЭН АРНАЗИ
Трагическая смерть Вячеслава Павловича вырвала из наших негустых рядов значительную, несомненно, фигуру строителя.
Вячеслав Павлович был человеком непреклонной,—но, к сожалению, с оттенком упрямства,— воли и властного уклада. Быть может качества эти, неоценимые в боевой обстановке, не совсем подходили к временам мирным и к требованиям работы во главе культурно-просветительного учреждения.
Вячеслав Павлович, кроме того, был в большей степени хозяйственник и к меньшей, пожа
луй, степени культурник. И это обстоятельство не могло не сыграть своей роли в нарастаний и развитии конфликта — столкновения ме
жду политикой председателя правления «Теа- Кино-Печати» и требованиям нашей общественности и коллектива работников, группировавшихся в издательстве и вокруг него и его многочисленных периодических изданий.
Коллектив в таких случаях с полным правом должен выправить ошибки, промахи, уклонения, которые может допустить отдельный человек. И, обычно, такое вмешательство коллектива не мо
жет не оказать воздействия благотворного, не может не сыграть роли глубоко воспитательной.
Строителю в наших условиях необходимо быть постоянно на чеку и постоянным внутренним контролем исправлять вывихи и отклонения.
Это задача зачастую очень не легкая, ибо легче воспринять коллективизм сознанием, миросозерцанием, — труднее проникнуться им духом, мироощущением.
С другой стороны: отсутствие достаточно широких кадров культурных людей в распоряже
нии диктатуры пролетариата и необходимость временно, при всех наших усилиях выдвижения, опираться на постоянный, медленно пополняю
щийся кадр, порождает у единиц зачастую переоценку собственного значения, собственной сипы и приводит к отрыву от коллектива.
А, между тем, именно в наших противоречивых условиях бытовой и общественной жизни, опора на коллектив должна являться тем «островком спасения», который удерживает отдельного человека от индивидуалистических соблазнов и потери верного чутья действительности.
Но при всех этих условиях, тов. В. П. Успенский был бережливым хозяйственником и талант
ливым, честным и глубоко преданным революции большевиком. Этот урок, при несколько большей внутренней гибкости и чувстве действительности, должен был кончиться благотворно.
Во всяком случае, объективно, да и субъективно оправдать то средство, к которому прибег тов. Успенский, чтобы разрубить завязавшийся узел, общественность ни в коем случае не может.
Возможно, что нам следует еще больше индивидуализировать наш поход и способы излечения наших общественных недугов.
Наши старые, испытанные кадры не столь многочисленны и их прошлое дает им право на известную бережность и осторожность с нашей стороны, когда налицо потребность педагогического лечебного вмешательства.
Склоняя головы перед свежей могилой старого, честного большевика, мы еще теснее сом
кнем ряды для преодоления трудностей нашей ответственнейшей строительной работы.
СОТРУДНИКИ «НОВОГО ЗРИТЕЛЯ
В. П. Успенский
5. Неутешительно!
А передвижные театры и в Москве, и в провинции, делающие без шумихи, без рекламы большое, культурное дело в рабочих районах, клубах, на окраинах — прозябают.
Вот что пишет Тифлисская «Рабочая Правдана эту тему:
«Передвижные театры, обслуживающие рабочих, брошены на произвол судьбы и вла
чат жалкое существование. Об этих театрах широкая общественность ничего не знает, или в лучшем случае, знает очень мало.
ТЮЗ — любимый театр тифлисской детворы... абсолютно не имеет средств...
Не имеет помещения, не имеет никакой материальной поддержки.
Сейчас театр находится накануне закрытия... если во время ему не будет оказана поддержка».
О Передвижном театре совета профсоюзов та же газета пишет:
«Без единой копейки дотации, без всякого руководства с чьей бы то ни было стороны, театр просуществовал 8 месяцев, работая по клубам, фабрикам и заводам... Театр гибнет в силу невозможных условий работы». Затем, далее:
«Приблизительно в таких же условиях работает Передвижной театр Грузинской Сатиры».
Насколько плодотворна и значительна выполняемая этими незаметными, нетребовательны
ми и героическими тружениками-передвижниками работа на культурной ниве, показывает хотя бы следующее.
«Брянский Рабочий» от 16 марта сообщает о работе Передвижного рабоче-крестьянского театра, обслуживающего рабочие районы Брянска и дере
венскую глушь и об откликах зрителя на работу театра:
«В глухой деревне Севского уезда вышла на сцену крестьянка; поклонившись кулисам, где сидели актеры, она буквально со слезами на глазах сказала: «Спасибо,—было так хорошо, так хорошо, что больше я сказать ни
чего не могу». А в Сукремле (Шокинскии рабочий район) рабочий просит труппу передать «большое спасибо» брянскому губисполкому за то, что он дал возможность посмотреть настоящих, живых людей на сцене».