ПО ЧУЖИМ ГРАНКАМ

Что происходит за кулисами МХАТ’а II? На этот вопрос совершенно категорически отвечает «Рабочая Газета» (в статье т. Садко) — происходит «расправа о мыслящими по-советски; артист Че
хов увольняет своих противников». А поскольку это так, газета полагает, что вся уволенная из театра группа,
« в полном согласии с постановлением ЦК Рабис, должна быть возвращена в театр».
«Жизнь Искусства» считает, что в «деле» с МХАТ II
«Рабис должен взять совершенно четкую линию — линию поддержки меньшинства. По
тому что это не «дело» только данного театра, а «дело» советского театра вообще.
Конечно, другой линии и быть не может. По крайней мере, — быть не должно.
В Киеве состоялись гастроли Блюменталь-Тамарина. Репертуар — все те же «Фавны» и «Кины». Рецензент киевской газеты Б. Р. не выдержал:
« Блюменталь-Тамарин держит свой большой талант в черном теле, кормит его престарелым репертуаром (местами буквально невы
носим этот «Фавн»), не работает над собой и живет исключительно на проценты с нажитого в былое время творческого капитала».
Казалось бы чего. Принять к сведению. Замечание вполне правильное. И формулировано более чем корректно. Но благородная душа «жрецавоспылала и решила смыть оскорбление. Как? Об этом рассказывает А. Зорич в «Смехаче». В бли
жайшем «дежурном» спектакле «Кина» Блюменталь-Тамарин,
«дойдя в монологе Кина до места, где говорится о нравах прессы и кулис, выходя к рампе и указуя перстом на рецензента, си
девшего в первом ряду, голосом, дрогнувшим от благородного негодования, прибавил от себя: — «И какая-нибудь полуграмотная мразь, газетная сволочь может вас смешивать с грязью!..»
Рецензент ничего не ответил ему из кресел. Так можно пройти равнодушно мимо пьяного хулигана на улице, который пустит вам в лицо площадное слово. Но Тамарин этим не ограничился; вдохновясь, он сочинил и послал в редакцию стишок, сплошь составленный из отборной, нецензурной и гнусной брани; самым приличным, кажется, местом в этом за
борном тексте были слова о том, что «в ваш публичный дом опровержений посылать, ко
нечно, не буду». Его де, сам Суворин хвалил, Горький о нем писал и Дорошевич,— что значит укус несчастной какой-то, бездарной вши из газеты...
Тамарина судили товарищеским судом в профсоюзе. Он держал себя «гордо», сослался на «чисто нервное состояние» и инцидент сочли исчерпанным. Киевляне, видимо, не слиш
ком обидчивые люди: божья роса, говорят... А может быть не захотели, что называется погубить семейного человека: жена, дети...
Неуважение к печатному слову есть первый признак некультурности человека. В биб
лиотеке людям, которые напишут на полях страницы хоть одно слово из тех, какими заполнил этот заслуженный деятель искусства
свои вдохновенные стишки, — больше не дают книг: зачем книга человеку, который не дорос до того, чтобы ее уважать? Не давать газет Тамарину нельзя: за пятак он купит ее на любом углу. Но не писать о нем в газетах, пока он не научится с должным уважением относиться к советскому печатному слову,— можно, и так следовало бы поступить. Ни рецензий, ни заметок, ни объявлений: пусть иг
рает, что знает, и как хочет оповещает город о своем прибытии и спектаклях.
Это был бы лучший урок человеку, который забыл, в какое время и в какой стране он живет».
***

***

В поисках «современного» репертуара «Программы Академических Театров» призывают— «назад к Пушкину»:
«Через Пушкина — вперед к классике, раскрытой в созвучии с современностью».
Программа, — что и говорить, — академическая. Те же «Программы Академических театров»,
по поводу гастролей Жихаревой, торопятся не только «приветствовать» гастролершу, но и утверждать, что
«Таких талантливых и интересных актрис у нас не так много».
Это неправда. Талантливых и интересных актрис, и при том актрис, которые росли и выросли «в грозу и бурю» наших великих дней, у нас много. Такого театрального молодняка, как наш,
не знает ни один театр в мире. Поддерживать и помогать ему — наша задача, а не корить сомнительным примером заезжих гастролей. Нам учиться у западного театра нечему. Жихарева, привез
шая оттуда только зудермановскую «Родину» и «умопомрачительные туалеты» — лишнее доказа
тельство тому. Неумеренная реклама и столь же неумеренно-летние восторги — плохая услуга самой Жихаревой. А делать это за счет ущемления нашей советской актрисы — и совсем уж недопустимо.
Ведь и сам журнал, рецензируя спектакль «Родины» и трактовку Жихаревой центральной роли Магды, правильно находит, что
«в результате, патриархальный уклад, который должен отталкивать своей плесенью, начинает привлекать своей благонравной тишиной, душевной опрятностью, атмосферой любви и сердечности. Результат неожиданный, делающий весь спектакль чрезвычайно сомнительным по своей назидательности».
Надо сделать отсюда все выводы и помочь Жихаревой (если она этого хочет) выбраться из той плесени, которой она обрастала в течение 10 лет своего зарубежного скитания. Никакими «лет
ними» и «гастрольными» соображениями мы культивирование этой плесени на советской афише допустить не должны, а подавать ее в апофеозе «гастрольной» шумихи — тем паче.
САМОЛЕТ „ КИНО-РАБОТНИК“
Приближается 14 июля, «день обороны», на который намечена передача Красному Воздуш
ному Флоту самолета «Кино-Работник». Кампания
по сбору средств на его постройку проходит успешно и быстрым темпом. Московская комиссия (при Совкино) провела ряд кино-понедельников в 40 театрах. На 27 июня намечен грандиозный вечер-гулянье в саду и всех театрах «Эрмитажа».