дельной постановке, так как при отсутствии сценических данных художественная и му
зыкальная ценность оперы могут быть сведены на нет. Текст при контроле оперы должен играть второстепенную роль и лишь в общих чертах должен подчиняться указанных выше принципам.
В оперетте центром внимания контролирующего товарища должны являться сек
суальные моменты, так как оперетта для таких моментов является наиболее благо
дарным материалом; при этом здесь надо держаться средней линии, с олной стороны не допуская порнографии, а с другой стороны не впадая в пуританизм.
В отношении балета самым беспощадным образом надлежит бороться с эксцен
трическими танцами, направленными к подчеркиванию и вульгаризированию сексуальных движений (фокстрот, шимми и т. п.), при чем особое внимание должно обращаться также на костюмы артистов.
В концерте необходимо сугубо осторожно относиться к довольно излюблен
ному среди артистов методу выдергивания отдельных оперных арий, которые в общем ходе действия оперы имеют приватное значение и могут быть пропущены, а в
некоторых случаях и должны быть пропущены в то время, как при исполнении их в концерте они дают нежелательное впечатление (например — ария Демона: „Я тот, которому внимала“, ария Наташи из оперы Русалка: „Как у нас на улице“ и т. п.).
Эстрада должна вызывать к себе особенно внимательное отношение, так как она может носить определенный агитационный характер, и основной задачей кон
троля является наблюдение за тем, чтобы программа не носила антисоветского характера, а отдсльные номера не противоречили бы вышеизложенным принципам.
В отношении. циркового репертуара на эстраде необходимо всемерно поддержи
вать появившееся за последнее время течение в виде юмористических приемов, разоблачающих тайны черной и белой магии, спиритизма и т. п. Надлежит бороться против нездоровых трюковых номеров, связанных с опасностью для жизни артиста (катание на велосипеде по канату, под куполом, при необорудованной эстраде и т. д.),
Борьба и бокс, на основании уже состоявшихся решений, безусловно должны запрещаться как зрелищные номера.
☛
ного права“ на критику и ее „социальной нужности“.
„Новая Рампа“, „горячо“ протестующая против пошлости и выдвигающая на пер
вый план „социальную нужность“ критики, дает превосходные примеры такой об
условленной „моральным правом“ „социально нужной работы“:
Плечи, которые ловко держат жакет. Острые, как пикули, слова. Удивленные (всегда!) глаза. Это потому, что многое видят. Мы проходим, не замечаем, а он глянет, и глядь — вещь стала оборотнем.
Неправда ли — как просто, понятно, а, главное, социально необходимо? А дальше еще лучше:
Пупсик без эротики, без немного цинизма, без — будем называть именами! — порнографии, — не Пупсик. Новый текст кастрирован до такой степени, что от Пупсика ничето не осталось. Это пародия на Пупсика.
Тоска по „старом“ „Пупсике“ с „порнографией“ и „куплетами“, повидимому, сильно довлеет под лозунгами „мораль
В „Жизни Искусства“ музыкальный критик В. Каратыгин так отзывается о последних произведениях немецкого компо
зитора - новатора Шенберга, прежние вещи которого достаточно известны у нас:
***
Описать словами, как оперирует Шенберг над музыкальной стихией, как он насыщает ее энергией мощных взрывов, сдвигов и сбросов, так что получается некая „музыка дыбом“, от кото
рой у иных даже не очень музыкально-робкого десятка людей и взаправду могут дыбом встать волосы на голове и пройти по телу гусиная кожа, невозможно. Это надо самому послушать...
...Это экспрессионистская музыка так смела, так дерзновенна, что все доныне существовавшие музыкальные и даже обще-эстетические ааконы кажутся ею разрушаемыми до основания
Не плохо, конечно, что в лице Шенберга музыка уходит от пассивно-созерцательной изнеженности, истомности, сладостности и прочих музыкально гастрономических качеств. Но приобретает ли
зыкальная ценность оперы могут быть сведены на нет. Текст при контроле оперы должен играть второстепенную роль и лишь в общих чертах должен подчиняться указанных выше принципам.
В оперетте центром внимания контролирующего товарища должны являться сек
суальные моменты, так как оперетта для таких моментов является наиболее благо
дарным материалом; при этом здесь надо держаться средней линии, с олной стороны не допуская порнографии, а с другой стороны не впадая в пуританизм.
В отношении балета самым беспощадным образом надлежит бороться с эксцен
трическими танцами, направленными к подчеркиванию и вульгаризированию сексуальных движений (фокстрот, шимми и т. п.), при чем особое внимание должно обращаться также на костюмы артистов.
В концерте необходимо сугубо осторожно относиться к довольно излюблен
ному среди артистов методу выдергивания отдельных оперных арий, которые в общем ходе действия оперы имеют приватное значение и могут быть пропущены, а в
некоторых случаях и должны быть пропущены в то время, как при исполнении их в концерте они дают нежелательное впечатление (например — ария Демона: „Я тот, которому внимала“, ария Наташи из оперы Русалка: „Как у нас на улице“ и т. п.).
Эстрада должна вызывать к себе особенно внимательное отношение, так как она может носить определенный агитационный характер, и основной задачей кон
троля является наблюдение за тем, чтобы программа не носила антисоветского характера, а отдсльные номера не противоречили бы вышеизложенным принципам.
В отношении. циркового репертуара на эстраде необходимо всемерно поддержи
вать появившееся за последнее время течение в виде юмористических приемов, разоблачающих тайны черной и белой магии, спиритизма и т. п. Надлежит бороться против нездоровых трюковых номеров, связанных с опасностью для жизни артиста (катание на велосипеде по канату, под куполом, при необорудованной эстраде и т. д.),
Борьба и бокс, на основании уже состоявшихся решений, безусловно должны запрещаться как зрелищные номера.
☛
ного права“ на критику и ее „социальной нужности“.
„Новая Рампа“, „горячо“ протестующая против пошлости и выдвигающая на пер
вый план „социальную нужность“ критики, дает превосходные примеры такой об
условленной „моральным правом“ „социально нужной работы“:
Плечи, которые ловко держат жакет. Острые, как пикули, слова. Удивленные (всегда!) глаза. Это потому, что многое видят. Мы проходим, не замечаем, а он глянет, и глядь — вещь стала оборотнем.
Неправда ли — как просто, понятно, а, главное, социально необходимо? А дальше еще лучше:
Пупсик без эротики, без немного цинизма, без — будем называть именами! — порнографии, — не Пупсик. Новый текст кастрирован до такой степени, что от Пупсика ничето не осталось. Это пародия на Пупсика.
Тоска по „старом“ „Пупсике“ с „порнографией“ и „куплетами“, повидимому, сильно довлеет под лозунгами „мораль
В „Жизни Искусства“ музыкальный критик В. Каратыгин так отзывается о последних произведениях немецкого компо
зитора - новатора Шенберга, прежние вещи которого достаточно известны у нас:
***
Описать словами, как оперирует Шенберг над музыкальной стихией, как он насыщает ее энергией мощных взрывов, сдвигов и сбросов, так что получается некая „музыка дыбом“, от кото
рой у иных даже не очень музыкально-робкого десятка людей и взаправду могут дыбом встать волосы на голове и пройти по телу гусиная кожа, невозможно. Это надо самому послушать...
...Это экспрессионистская музыка так смела, так дерзновенна, что все доныне существовавшие музыкальные и даже обще-эстетические ааконы кажутся ею разрушаемыми до основания
Не плохо, конечно, что в лице Шенберга музыка уходит от пассивно-созерцательной изнеженности, истомности, сладостности и прочих музыкально гастрономических качеств. Но приобретает ли