О „ПОЛЕМИКЕ“ И ДЕМАГОГИИ.
„Новая Рампа“, вероятно, желая поддержать оценку, данную ей нашим журналом в № 29, пытается присвоить себе честь полемики и нам—позор „полемики“.
Посмотрим, кто имеет более бесспорное право на эти укоризненные кавычки. Вот перлы полемического красноречия „Новой Рампы“:
1) Журнал утверждает, что нами сделанная оценка его образа действий исходила только из статьи „Безработный Гамлет и голодная Офелия“. Журнал счел удобным забыть, что „Новый Зритель“, пройдясь по „Новой Рампе“, имел в виду статью „Двадцатая годовщина“, где автор плакался о „нынешней трагедии русской интеллигенции“, и статью „Современная оперетта“, автор которой радовался, что из оперетты можно уйти „не обреме
ненными размышлениями над мировыми проблемами“. „Н. P.“ на нашу критику этих примечательных мыслей сочла более выгодным. . . промолчать. А все три статьи дали определенно „желтый“ букет. 2) Ставить в вину журналу, что он в свою про
грамму не включил вопросов быта работников искусства так же уместно, как уко
рять его, почему он выходит раз в неделю, а не раз в месяц. Актеры могут голодать — это вопрос быта, и очень больной, но халтура не может вызвать иного отношения, чем высказанное нами — и ставить знак равенства одежду осуждением халтуры и „шельмованием“ актеров — „полемиче
ский“, а не полемический прием, называемый передержкой, в которой голословно нас обвиняет „Н. P.“ 3) Кто из редакторов „Нового Зрителя“ состоит членом правления Рабиса и чего „путного“ от него следовало ждать — вопрос посторонний для читателей обоих журналов и их программам, и кивание „Н. P.“ в эту сторону лишь дает заключительный штрих картине ее „распоясанности“, пользуясь выражением автора нашего обзора „По Новой Рампе“.
„Новый Зритель“ не против полемики, но по существу. Ведь перед нами такое обширное поле для дискуссий.
Но типично-бульварные приемы „Н. Рампы“ заставляют сомневаться в целесообразности принципиальной полемики с раз
вязными „публицистами“, приютившимися в официальном органе актеатров.
О „НОВОЙ РАМПЕ“ И ДРЕВНЕМ МАФУ
САИЛЕ.
„Новой Рампе“, видимо, лозунг „назад к Островскому“ кажется чрезмерно модер
нистским и ею провозглашается другой, более „академический“: „назад... к Мафу
саилу“. По крайней мере, так озаглавлена
передовица в последнем номере этого журнала.
Ее автор пишет:
„Мы едва ли не накануне возврата в лоно натуралистического — бытового театра“. И далее:
„Она (публика) требует содержания, она хочет видеть себя на сцене - во всей своей по
вседневности, со всеми своими радостями и горе
стями; она хочет услышать со сцены какие-то более мудрые, нежели она сама, слова, которым она могла бы свистеть или аплодировать. Она хо
чет театра-трибуны, и форма, только форма, как бы изощрена ни была она—не удовлетворит ее.
Что автор заблудился между трех сосен — совершенно очевидно. В самом деле, „три больших разницы“ — театр натурали
стический, театр содержательный и театр
трибуна. Если содержательный театром Может быть и натуралистической и и пропагандистский, то театр натурали
„Смерть Тарелкина“. Тарелкин — Горин
Горяинов.
ЗИМНИЙ ТЕАТР „ЭРМИТАЖА“
☛
„Новая Рампа“, вероятно, желая поддержать оценку, данную ей нашим журналом в № 29, пытается присвоить себе честь полемики и нам—позор „полемики“.
Посмотрим, кто имеет более бесспорное право на эти укоризненные кавычки. Вот перлы полемического красноречия „Новой Рампы“:
1) Журнал утверждает, что нами сделанная оценка его образа действий исходила только из статьи „Безработный Гамлет и голодная Офелия“. Журнал счел удобным забыть, что „Новый Зритель“, пройдясь по „Новой Рампе“, имел в виду статью „Двадцатая годовщина“, где автор плакался о „нынешней трагедии русской интеллигенции“, и статью „Современная оперетта“, автор которой радовался, что из оперетты можно уйти „не обреме
ненными размышлениями над мировыми проблемами“. „Н. P.“ на нашу критику этих примечательных мыслей сочла более выгодным. . . промолчать. А все три статьи дали определенно „желтый“ букет. 2) Ставить в вину журналу, что он в свою про
грамму не включил вопросов быта работников искусства так же уместно, как уко
рять его, почему он выходит раз в неделю, а не раз в месяц. Актеры могут голодать — это вопрос быта, и очень больной, но халтура не может вызвать иного отношения, чем высказанное нами — и ставить знак равенства одежду осуждением халтуры и „шельмованием“ актеров — „полемиче
ский“, а не полемический прием, называемый передержкой, в которой голословно нас обвиняет „Н. P.“ 3) Кто из редакторов „Нового Зрителя“ состоит членом правления Рабиса и чего „путного“ от него следовало ждать — вопрос посторонний для читателей обоих журналов и их программам, и кивание „Н. P.“ в эту сторону лишь дает заключительный штрих картине ее „распоясанности“, пользуясь выражением автора нашего обзора „По Новой Рампе“.
„Новый Зритель“ не против полемики, но по существу. Ведь перед нами такое обширное поле для дискуссий.
Но типично-бульварные приемы „Н. Рампы“ заставляют сомневаться в целесообразности принципиальной полемики с раз
вязными „публицистами“, приютившимися в официальном органе актеатров.
О „НОВОЙ РАМПЕ“ И ДРЕВНЕМ МАФУ
САИЛЕ.
„Новой Рампе“, видимо, лозунг „назад к Островскому“ кажется чрезмерно модер
нистским и ею провозглашается другой, более „академический“: „назад... к Мафу
саилу“. По крайней мере, так озаглавлена
передовица в последнем номере этого журнала.
Ее автор пишет:
„Мы едва ли не накануне возврата в лоно натуралистического — бытового театра“. И далее:
„Она (публика) требует содержания, она хочет видеть себя на сцене - во всей своей по
вседневности, со всеми своими радостями и горе
стями; она хочет услышать со сцены какие-то более мудрые, нежели она сама, слова, которым она могла бы свистеть или аплодировать. Она хо
чет театра-трибуны, и форма, только форма, как бы изощрена ни была она—не удовлетворит ее.
Что автор заблудился между трех сосен — совершенно очевидно. В самом деле, „три больших разницы“ — театр натурали
стический, театр содержательный и театр
трибуна. Если содержательный театром Может быть и натуралистической и и пропагандистский, то театр натурали
„Смерть Тарелкина“. Тарелкин — Горин
Горяинов.
ЗИМНИЙ ТЕАТР „ЭРМИТАЖА“
☛