ПО поводу „ДВИЖЕНИЯ У ВОДЫ

Читаю в „Новом Зрителе статью В. Блюма „Движение у воды . Я, как раз, в курсе этих водяных дел, так сказать, в самой гуще. В. Блюм прав, какой-то ключик забил. Я не могу не ответить на эту статью. В. Блюм, в общем, не заблуждается в своих суждениях; я нахожу лишь не
сколько резким его нападки на, так называемое, „правое . Кстати, „правое и „левое —сущестует ли фактически эта разновидность на театре? Не правильнее ли, вернее, не пора ли сделать иное подразделение: на „доброкачественное и „недоброкачественное ?
Ясный показатель этого подразделения—публика или, как ее характеризует директор ГАБТ тов. Колосков, „касса .
Будем откровенны—ведь за последнее время она, эта самая „касса , является для русского балетного искусства не только барометром настроения „сфер , она является еще, по словам того же тов. Колоскова, и „правдой . И это верно.
Итак, доброкачественный товар нам нужен, недоброкачественный сама публика игнорирует, отвращая „массу от „кассы .
Если публика в этом сезоне оправдала какуюто балетную постановку, скажем моего „Иосифа
Прекрасного , почему же она не оправдывает всех этих бесконечных „Предосторожностей ? Если публика, касса, правда и т. д.—их не оправдывают, значит, они причислили их к недоброкачественному товару.
Зачем же, в таком случае, культивировать это „недоброкачественное , затрачивая на него на
родные деньги? Ведь надо же подумать и о том, что это может привести к полному искоренению у нас балета. Если ни „касса , ни „правда , ни публика не проявляют своей симпатии к этому „недоброкачественному товару, какая же цель развлекаться народными суммами? Разве для своего удовольствия.
Я негодую, потому что хочу долгой жизни балетному искусству, принятому Революцией,
— Вртонес Григорьевич,—сказала я,—это очень удачно. Здравствуйте. Сядьте. Только, почему он лиловый?
— Послушайте, — отвечал Вртонес Григорьевич, - хотя вы и женщина, но иногда способны разбираться в вещах. Этот парик создан для мелодрамы. Его должен носить человек сильной воли и необузданных страстей. Он лиловый и золотой, два цвета, которые, по-моему, доказывают именно эти черты характера. Но посмотрите на затылок.
Вы видите, он обрублен ровной линией, какбудто обрезан. Затылок ясно говорит, что он погибнет.
— Но почему? — спросила я, успевшая уже полюбить человека с золотым пробором.
— Послушайте, как вы не понимаете, этот человек погибнет, потому что он будет один, потому что теперь не может быть героя.
искусству, получившему блестящую марку СССР. Вопрос—что такое этот „правый балет? Вероятно, не хватило бы годового издания „Нового
Зрителя , чтобы вместить все те названия „па , которые являются азбукой балетного искусства— ее фундаментом. Эта наука имеет и свою этимологию и синтаксис и т. д. Она велика и безгра
нична, как всякое искусство Этот фундамент, эта школа из века в век облекаются в формы современности ее представителями художниками, балетмейстерами. Художников этих родит времяи каждый из них, являясь творением своего времени, и сам, в свою очередь, творит и отра
жает это время. Прекрасная, образцовая балетная школа России—она была использована и облечена в современность и итальянцами Антонио Ринальдо Фузано, и Анджиолини, и стариком Тальони, и Перро, и Петипа, и Фокиным, и
Горским,—жертвой преступной невнимательности дирекции Госактеатров к своим работникам, и многими другими.
Я помню только двух: Фокина, которого буквально загрызали рутинеры, доводили до припадков на глазах всей труппы, вечно запуганной и воспитываемой в „страхе божием до га ого последняго дня, и Горского, при первых звуках
революции, донесшихся до Большого театра в
1919 году, заявившего впервые о cboих правах на одном из заседаний, которое, вероятно, пом
нят наши представители балетного дворянства. Несчастного Горского, на котором, и по сейчас, держится весь репертуар и на которого, и после смерти, звонко плюнул А. Волынский в своей пристрастной статье в юбилейном сборнике столетия Большого театра, плюнул, как всегда, без всяких оснований. Особенно храбры эти защит
ники допотопного тогда, когда их враг сокрушен. Я не знаю, отразит ли и отражает ли Голейзовский современность, но хорошо окопавшиеся „правые с целью обезвредить Голейзовского в самом начале, уже окрестили его „бездарностью
Но пусть он погибнет так, чтобы вы поверили в толпу. Дайте мне,—продолжи л Вртонес Григорьевич, протягивая обе руки к лампе,—дайте мне такую пьесу, чтобы вы, жалея и любя этот парик, к то же время радовались его гибели. Чтобы вы почувство
вали, чтобы вас заставили почувствовать, что теперь время золотых проборов прошло навсегда. Что им на смену пришли ежик и скобка. Дайте мне такую пьесу, которая бы заставила вас плакать или смеяться. Чтобы вы не сидели в театре спокойно, как в ванне. Пусть она будет крепка и горяча. Дайте мне ее.
— Вртонес Григорьевич, — ответила я,— возьмите пока стакан чая. Он крепок и го
ряч. Что касается пьесы, то будем надеяться, что ее напишут.
ВЕРА ИНБЕР