☛

Рукописи, не принятые для напечатания редакцией, не возвращаются. ТЕАТРАЛЬНЫЙ

ЭКСПОРТ

Последние годы „окно в Европу“ и даже в Америку широко раскрылось

для российского театра, который в полной мере использовал новую возможность и предпринял ряд поездок за рубеж. Это явление — широкого общественного значе

ння, крайне показательное с точки зрения социальной природы нашего искусства.

Всего примечательнее те „духовные“, „идеальные“ мотивы, которые толкают
театральные предприятия к странствованиям по Европе и Америке.

Конечно, здесь сказывается состояние известного „голодания“ по Западу, стремление „освежиться“ в иных условиях,

жажда приобщиться к культуре тех стран, которые традиционно считаются нашими учителями в плане материальной (а некоторыми и в плане „духовной“) культуры.
И вот здесь мы подходим к самой занимательной грани вопроса. Основным стимулом таких поездок, мы считаем же
лание проверить себя на опыте показа своих достижений „просвещенной“ Европе и Америке. Худого здесь, разумеется, ни
чего нет, но, если подвергнуть четкому анализу это желание, получим некие выводы, имеющие социальный вес.
Прежде всего, наше театральное искусство (едва ли высказываемое положение спорно) выше европейского и американского по смелости своих дерзаний, по богатству своих форм, по углубленности техники живого, вещного и литературного
монтажа. Отсюда — ценители из западной прессы и публики не так уже авторитетны
и компетентны с точки зрения наших театральных достижений.

Тогда в чем же дело?

Дело в том, что, живя в условиях полуфеодальной, полубуржуазной России до 1917 года, многие привыкли с почтением взирать на Запад с его высоким капиталистическим развитием. Это взгляд „сни

зу вверх“ сохранился и до сего времени,

когда российская империя уступила свое место СССР.
При этом упускается из виду, что искусство — социальное явление и что („гони природу в дверь—она влетит в окно“)
подлинно революционное искусство может найти настоящее общественно-ценное признание лишь в соответствующей социаль
ной среде. Техника и форма искусства органически связаны с его идеологией, и форма, выявляющая новое содержание, не может не быть чужда тому обществу, которому чужда и эта идеология. Такой
подход сознательно или безсознательно подменяется другим: теорией „вечного“ и

„мирового“ искусства, абсолютной его значимости, его пребывания „по ту сторону“ классов и других общественных групп. Отсюда погоня за европейским и

американским успехом, за признанием со стороны „культурного“ Запада, отсюда упоение лаврами Берлина, Парижа и Нью- Иорка.
Социальный смысл этих путешествий ясен из их конкретной картины.
Малый театр, видимо, не хочет ехать. Это не театр достижений последних лет, это театр формальной традиции, театраль
ного консерватизма. Ему нечего показать Западу, где внимание будет проявлено к технике и форме. Ему нельзя там выя