☛

РЕЖИССЕР в советском ТЕАТРЕ

Мы неоднократно отмечали медленный рост общественника-актера, тесно связанный с медленным ростом и советской драматургии. Те
атральная критика, сама по себе, не в состоянии вызвать к жизни новых людей.
Только опираясь на требования организованного зрителя, она сама может найти и свой соб
ственный путь, и определить пути и достижения советского театра. Спрос определяет предложение. Но живым посредником между организованным зрителем и театральной сценой в первую го
лову является режиссер. Это он должен уловить дух времени, оформить запросы современников, указать пути актеру и дать толчок автору. Ясно, что режиссер в советском театре не может быть аполитичным, не может оставаться чуждым пролетарской идеологии, А меж тем, еще до сих пор живы среди нашей режиссуры традиции то
го старого доброго времени, когда театр обслуживал избранное меньшинство и больше интересовался художественным оформлением с точки зрения тончайших знатоков, чем обслуживанием культурных и социальных запросов масс.
Еще до сих пор жив филантропический подход к делу, выражающийся не только в покро
вительственном отношении к зрителю, но и в прислужничестве.
У нас мало режиссеров, проникнувшихся сознанием всей ответственности и всей важности стоящей перед ними задачи обслуживания нашего нового советского зрителя, задачи, которая требует не понижения, как думают ру
тинеры, художественных запросов, а наоборот, такого поднятия их, такой исключительной худо
жественной чуткости и отзывчивости, какие были немыслимы в буржуазном строе. Ибо истинная художественность там, где искусство обслужи
вает не тесный кружок «избранных натур», а где живет его величество — народ. Великие художни
ки пробивали себе дорогу к человечеству не через эти кружки, а наоборот, помимо их и вопреки им.
Советский режиссер создает нового актера, вызывает к жизни нового автора и находит новые формы реализации художественных произведений на сцене. Так ли это? Обратимся к действительности и увидим, что наш режиссер, в подавляющем большинстве случаев, отстает не толь
ко от жизни, не только от автора, но даже и от актера. Конфликт во МХАТъе II наглядно нам показал, что актер выше режиссера в общественном отношении. Как ни печально, но при
ходится признать, что под флагом режиссуры еще ютятся крепости старых традиций.
Казалось бы, легче иметь одного реформатора-режиссера, чем сотни революционных актеров, а на деле получается наоборот: актер ищет ново
го зрителя, актер перебрасывает к нему со своего стараго берега мост в новую жизнь, а режиссер наоборот, старается перетянуть зрителя на старый берег.
Мы не хотим сказать, что режиссер игнорирует требования нашего времени, — он их не понимает.
Мы не хотим сказать, что он остается равнодушным к социально-художественному воспи
танию широких трудящихся масс, но он полагает, что не ему приходится подниматься к ним, а они должны подняться к нему. Короче, он еще по
лон того надменного высокомерия, которое давно уже сбито у идеологов буржуазии на военном, экономическом и политическом фронте, но еще остается в полной силе на фронте искусства и, в особенности, искусства театрального.
Мы еще не покончили с вредным предрассудком, что искусство общечеловечно. Оно должно быть таким, оно неизбежно становится таким в своей неумирающей бессмертной части, но оно только классовое.
Аристофан и Эврипид бессмертны не тем, что в них ценили древние греки, а тем, что ценим в них мы, живущие; но в свое время их влияние и их значение определялось классовыми за
просами древней рабовладельческой Греции. И Шекспир нам дорог не тем, что он убежденный монархист и аристократ; но для современников Шекспира как раз эти его качества сыграли немалую роль.
Под флагом общечеловечности искусства таятся, как это ни странно, оранжерейный эстетизм, аристократизм, чуждые нашей эпохе. А между тем, уж если говорить об общечеловеческом, то искать его надо только в тесном общении с пролетарскими массами.
Если бы режиссер это понимал, он не дал бы нам «Дней Турбиных», он не дал бы нам и «Де
ла» в его «одьяволенном» оформлении, он не дал бы нам и «Ревизора», изумительного по красочности, насыщенности, но совершенно чуждого нашему восприятию: никогда пролетарий, перевер
нувший земной шар, зажегший пожаром восстаний самые отсталые народы, не поймет Мейер
хольда, изобразившего столь красочно в наши дни вселенскую взятку вселенского городничего.