Все это было понято постановщиком „Эугена в Ленинграде—Там удалось создать спектакль огромной мощи. Там показали во весь рост Эугена — и где то у его ног—всех остальных. И его Эуген, в интересном исполнении Вивье
на, был, воистину, гигантом в сравнении с окружающими его „любовными машинками и „резиновыми стэками .
Теперь об „Эугене“ московском. И, конечно, в первую очередь—о Блюменталь-Тамарине. Несмотря на то, что он, Блюменталь, играет очень хорошо— Эугена нет. Есть анормальный, невра
стеничный, вывихнутый человек, едвали не с детства дефективное существо.
А между тем трагедия Эугена именно в том, что он здоров. Тело его жаждет жизни, дух ее радостей. Он силен, он красив, но... но проклятая пуля была слишком зла...
Блюменталь наделил своего Эугена всеми клиническими свойствами. Если к этому добавить „стилистическое вихляние (в смысле манеры игры), качание между мелодрамой и ультра-нату
ралистической драмой—получится пол
Таковым проявил себя директор императорских театров Гедеонов. В 1833 году он отдал прика
зание конторе удерживать, до выздо
ровления, жалование с беременных незамужних артистов, а также с актеров, танцоров и музыкантов, кои от развратного образа жизни впали бы в любострастную болезнь. Позднее, в 1838 г., он же в свои „Постановления об обязанностях артистов вставил § 28, гласящий: сходственно постановлениям всех театров Европы, полагается за правило у всех незамужних или не живущих с мужьями актрис и танцовщиц, кои
окажутся беременными — прекращать жалование до выздоровления и появления на сцену [*)].
Думы. Воспоминания о Былом рождают думы. Мрачное „отжитое время , развороченное юбилей
ными днями, встает, как ночной кошмар... Юбилей Большого театра. Как отмечается сия „дата ? Художником Федоровским для апофеозачествования воздвигаются грандиозные золотые колонны, аллегорически изображающие, симво
лизирующие „золотые эпохи Большого театра. Будем надеяться, что „эпохи Майкова, Гедеонова, Кокошкина и др. в счет не идут... Ну, а об актерах, коих „за блуд в наказа
ние лишали жалования в период беременности— кто и когда помянет их?
_ В. Э.
[*)] От редакции. Любопытно сравнить это „барственное отношение к материнству с теперешним советским законодательством. Обращаем на это особое внимание г-жи Кусковой, вопящей о „варварах-большевиках !!!
нейшее искажение того образа, который должен быть дан. И это искаже
ние было на лицо. В мелодраматиче
ских местах Эуген Блюменталя был чуточку смешон—ровно настолько, что
бы дискредитировать пьесу Толлера. В натуралистических... от них пахло клиникой...
В тон Блюменталю играли и Попова, и Топорков. Последний из служебной роли Пауля Петуха сделал самодовлею
щую, не подчиненную общему заданию спектакля, фигуру. И притом достаточно отталкивающую в своей художе
ственной развязности. В первом акте он был поистине — бестыдно выпукл. Впрочем так, бывает всегда, когда ко
медийный актер, да еще избалованный успехом, играет вторую роль...
Несомненно, после всего сказанного нужны выводы. Они ясны: Эуген в
Ленинграде лучше, глубже Эугена в Москве.
Москвичи его принизили, низвели до пикантного с претензией на глубокомысленность поданного анекдота.
Я. А.
,,Березиль“— (Киев). „Джимми Хиггинс . Предс. собр.
Блюститель
нравственности.
на, был, воистину, гигантом в сравнении с окружающими его „любовными машинками и „резиновыми стэками .
Теперь об „Эугене“ московском. И, конечно, в первую очередь—о Блюменталь-Тамарине. Несмотря на то, что он, Блюменталь, играет очень хорошо— Эугена нет. Есть анормальный, невра
стеничный, вывихнутый человек, едвали не с детства дефективное существо.
А между тем трагедия Эугена именно в том, что он здоров. Тело его жаждет жизни, дух ее радостей. Он силен, он красив, но... но проклятая пуля была слишком зла...
Блюменталь наделил своего Эугена всеми клиническими свойствами. Если к этому добавить „стилистическое вихляние (в смысле манеры игры), качание между мелодрамой и ультра-нату
ралистической драмой—получится пол
Таковым проявил себя директор императорских театров Гедеонов. В 1833 году он отдал прика
зание конторе удерживать, до выздо
ровления, жалование с беременных незамужних артистов, а также с актеров, танцоров и музыкантов, кои от развратного образа жизни впали бы в любострастную болезнь. Позднее, в 1838 г., он же в свои „Постановления об обязанностях артистов вставил § 28, гласящий: сходственно постановлениям всех театров Европы, полагается за правило у всех незамужних или не живущих с мужьями актрис и танцовщиц, кои
окажутся беременными — прекращать жалование до выздоровления и появления на сцену [*)].
Думы. Воспоминания о Былом рождают думы. Мрачное „отжитое время , развороченное юбилей
ными днями, встает, как ночной кошмар... Юбилей Большого театра. Как отмечается сия „дата ? Художником Федоровским для апофеозачествования воздвигаются грандиозные золотые колонны, аллегорически изображающие, симво
лизирующие „золотые эпохи Большого театра. Будем надеяться, что „эпохи Майкова, Гедеонова, Кокошкина и др. в счет не идут... Ну, а об актерах, коих „за блуд в наказа
ние лишали жалования в период беременности— кто и когда помянет их?
_ В. Э.
[*)] От редакции. Любопытно сравнить это „барственное отношение к материнству с теперешним советским законодательством. Обращаем на это особое внимание г-жи Кусковой, вопящей о „варварах-большевиках !!!
нейшее искажение того образа, который должен быть дан. И это искаже
ние было на лицо. В мелодраматиче
ских местах Эуген Блюменталя был чуточку смешон—ровно настолько, что
бы дискредитировать пьесу Толлера. В натуралистических... от них пахло клиникой...
В тон Блюменталю играли и Попова, и Топорков. Последний из служебной роли Пауля Петуха сделал самодовлею
щую, не подчиненную общему заданию спектакля, фигуру. И притом достаточно отталкивающую в своей художе
ственной развязности. В первом акте он был поистине — бестыдно выпукл. Впрочем так, бывает всегда, когда ко
медийный актер, да еще избалованный успехом, играет вторую роль...
Несомненно, после всего сказанного нужны выводы. Они ясны: Эуген в
Ленинграде лучше, глубже Эугена в Москве.
Москвичи его принизили, низвели до пикантного с претензией на глубокомысленность поданного анекдота.
Я. А.
,,Березиль“— (Киев). „Джимми Хиггинс . Предс. собр.
Блюститель
нравственности.