☛

С НАМИ ИЛИ ПРОТИВ НАС!

Художественное произведение тем и ценно, что не нуждается в посреднике между собой и тем, кто его воспринимает. Истолкователи не только не нужны, но и вредны. Так говорят иные.
Эта мысль была бы верна, если-б говорить о таком художественном произведении, ценность ноторого абсолютна, о таком произведении, которое способно захватить любого зрителя, независимо от его развития и классового положения. Но таких произведений не существует.
Есть такие произведения, которые доступны широкому кругу, а есть такие, которые понятны и эстетически доступны лишь весьма ограниченному, определенно воспитанному меньшин
ству. Нужно время, необходима общественная борьба для того, чтобы и великое художественное произведение завоевало широкое признание. Осо
бенно это справедливо в переломную эпоху, когда разрушаются старые эстетические мерила, когда художник вынужден завоевывать новые и необычные для него круги ценителей, когда, наконец, к искусству предъявляют и новые требова
ния: не просто обслуживать потребителя в его вкусах и потребностях, а воспитывать нового человека, с новыми эстетическими вкусами и требованиями. Здесь истолкователь, посредник меж
ду художником и зрителем или слушателем является тем необходимым элементом, который содействует увязке широкой общественности с художественными кружками, еще не изжившими замкнутости и оторванности от реальной жизни, ибо разрыв верхушек культурных слоев с народными массами — присущ классовому обществу.
Этот посредник — педагог, критик, историк искусства — имеет перед собой почетную задачу: с одной стороны, подтянуть широкую массу к восприятию необычных для нее художественных ценностей, с другой — расширить кругозор и са
мих служителей искусства, вызвать у них интерес не только к высоко компетентной эстетической оценке избранников, но и к созвучности сво
их творений с чаяниями, увлечениями и интере
сами широких трудящихся масс. Задача не только большая, но и очень трудная. В восьмидесятые годы радикальная интеллигенция в роли такого посредника осуждала народную литературу Льва Толстого, как мистическую и непротивленческую, она опасалась реакционного воздействия толстов
ских брошюр на монархически настроенных кре
стьян. А выходило как раз наоборот: мистика толстовских брошюр, не укладывавшаяся в рамки традиционного православия, для крестьянских умов оказалась разрушающей бытовую религиозность, а НЕПРОТИВЛЕНСТВО здоровым мужиц
ким умом воспринималось, как отрицание поме
щичьей и царской власти. Что было реакционным для культурного мещанина, оказалось революционным для некультурного крестьянина.
Вот почему следует рекомендовать величайшую осторожность тем, кто склонен говорить от имени широких масс. При умелом подходе нетруд
но добиться иной раз и от заводского коллектива одобрения нашему традиционному балету, этому пережитку помещичьей России. Когда зритель смешивает кардинала с папой, героев «Овода» с коммунарами Парижской Коммуны — от него мож
но получить самые неожиданные заключения. Но на таких заключениях мы не можем ни строить культурную работу в массах, ни направлять рост подлинного художественного творчества.
Литературный критик, как и театральный, только тогда на верном пути, когда в своих оценках он опирается не только на теоретические по
знания, но и на свою солидарность с зрителем. Критик не может быть аполитичным, не может стоять в стороне от общественной борьбы. Он поневоле будет отражать взгляды того или иного общественного слоя, если не класса. Его суждения не могут носить личного характера, они неиз
бежно приобретают общественное значение, играют политическую, а не только художественную и эстетическую роль.
Вот почему замечается разрыв между художественными кругами и критиками, с одной сто
роны, и между критиком и зрителем — с другой. Вот почему мы часто слышим сетования на разнообразие и противоречия художественных оце
нок и вот почему идеологическая борьба на фронте театральной критики носит отпечаток угловатой непримиримости и страстности: она является отражением тех глубоких процессов, то
го гигантского брожения общественных сил, которые присущи эпохе диктатуры пролетариата.
Пролетариат победил на экономическом и политическом фронтах, но он еще не проделал до конца той социальной культурной работы, которая должна завершить его победу. Приход к власти — это только начало. Этой властью он и поль
зуется для того, чтобы на развалинах старого общества создать нового человека и построить социалистическую культуру.
Отсюда лозунг: поближе к массам. Отсюда необходимость искать сближения с ней. Из уютных кабинетов редакций творческая работа и мысль должны выйти на улицу, на завод, на фабрику, в деревню, или, наоборот, завод, фабрика и деревня должны найти свое место в кабинете ре
дакции. В области политической эта работа сближения уже проделана. В области художественной, и театральной в особенности,- она на ходу.