Амаліи Фердинандовна Шпицбубенъ, вдова дѣйствительнаго статскаго совѣтника, - очень еще не старая женщина. Мужчины даютъ ей отъ тридцати до тридцати пяти лѣтъ, не болѣе; въ дамскомъ кружкѣ къ этому количеству прибавляютъ еще лѣтъ восемь-десять,—но по наружности она скорѣе оправдываетъ предположенія первыхъ. Это высокая, полная, но безъ опухлости, брю
нетка, съ глазами, не лишенными огня, съ свѣжимъ и чистымъ, одноцвѣтнымъ лицомъ и пунсовыми губами. Она одѣта всегда, даже не въ пріемные часы, весьма элегантно и со вкусомъ; сіяющія бѣлизною шея и часть груди, от
крытыя для взоровъ, способны заронить въ самаго нравственнаго человѣка нескромныя желанія! Однимъ словомъ, она пользуется репутаціею красивой женщины.
Общественное положеніе Амалія Фердинандовна занимаетъ весьма видное: она предсѣдательница десятка благотворительныхъ обществъ и кружковъ; постоянная устроительница баловъ, вечеринокъ и маскарадовъ съ цѣлями благо
дѣянія: ее можно видѣть вездѣ, гдѣ присутствуетъ аристократическое общество; какая бы мономанія ни овладѣла высшимъ обществомъ, будь то спиритизмъ, вольнодумство или религіозная манія,—ей вездѣ принадлежитъ или иниціатива дѣда, или дѣятельное соучастіе. Говорятъ, что она очень богата, хотя въ то же время утверждаютъ, что послѣ мужа у нея осталась только одна обстановка и ни копѣйки деньгами. Носились слухи, впрочемъ очень темные и ничѣмъ не подтверждаемые, что банкротство извѣстнаго банкира N находится въ связи со знакомствомъ его съ Амаліею Фердинандовной, — что онъ слишкомъ любилъ выпить, и въ пьяномъ видѣ былъ до невозможности щедръ на векселя и подарки. Какъ бы то ни было, но Амалія Фердинандовна живетъ скоиѣе роскошно, чѣмъ посредственно, и скорѣе весело, чѣмъ скучно. Вотъ ея будуаръ.
— Антонъ Ивановичъ! доложилъ лакей. — Проси.
Съ этими словами Амалія Фердинандовна быстро поправила на шеѣ медальонъ, провела рукою по свѣсившемуся на лобъ локончику, какъ бы желая увѣриться, не сошелъ ли онъ съ назначеннаго ему мѣста, мелькомъ взглянула въ зеркало и приняла «задумчивую» позу.
Вошелъ молодой человѣкъ, лѣтъ двадцати пяти, очень красивый, блѣднолицый брюнетъ шелковистыми бакенбардами и слегка восточнымъ типомъ лица.
— Стыдитесь, стыдитесь, проговорила съ упрекомъ Амалія Фердинандовна на вопросъ о здоровьѣ: совсѣмъ пропали... Гдѣ это вы только находитесь? Какъ говорится—ни слуху, ни духу. Извиняйтесь скорѣе!
— Виноватъ. Помогъ, съ шутливою покорностью отвѣчалъ молодой человѣкъ. — Не могъ! Это значитъ: не хотѣлъ! Памъ скучно здѣсь бываетъ, да? Признавайтесь.
— Карты? Пирушки? Это дѣла?
— Право, я не въ силахъ оправдываться передъ такимъ строгимъ обвинителемъ. Казните, только скорѣе.
— Ну, Богъ васъ проститъ. Повинную голову, вѣдь, и мечь не сѣчетъ, улыбнулась Амалія Фердинандовна и протянула ему руку, которую онъ почтительно и нѣжно поцѣловалъ.
— Знаете что? лукаво улыбаясь проговорила Амалія Фердинандовна. — Я васъ слушаю.
— Можно узнать, какія это преступленія? спросилъ онъ.
— Что вы скажете въ свою защиту, обвиняемый? продолжала Амалія Фердинандовна тѣмъ же тономъ, но въ глазахъ ея блеснулъ огонекъ. — Виновнымъ себя не признаю, улыбнулся Антипъ Ивановичъ.
— Я вамъ вѣрю. Въ самомъ дѣлѣ, что можно находить хорошаго въ этихъ— этихъ нахальныхъ, дерзкихъ, разрисованныхъ женщинахъ! Какой дурной вкусъ у мужчинъ! Имъ нравится не естественное, а фальшивое, поддѣльное, просто бросающіеся въ глаза своею фальшью!
— Вы правы... отчасти. Есть такіе мужчины, но это не правило, а если и правило, то въ немъ чрезвычайно много исключеній.
— Ахъ, нѣтъ, не говорите. Чрезвычайно мало, скажите лучше. Очень мало, почти нѣтъ!?
— Ахъ, я ихъ знаю. Да, я знаю ихъ. Вспомните только: я участвую въ различныхъ обществахъ, и — что дѣлать? — по долгу службы мнѣ прихо
дилось сталкиваться съ этими личностями. Я презираю ихъ, хуже чѣмъ презираю: это гадины, безъ сердца и чувства!
— Онѣ достойны въ тоже время и сожалѣнія.
— Полноте, что за сожалѣніе! Къ нимъ? Это вѣдь омутъ, бездна, которая васъ втягиваетъ. Развѣ эти женщины могутъ оцѣнить васъ, полюбить всей душой, всей жизнью?
— Да такихъ мало и вообще-то.
— Не говорите. Есть. А между ними, конечно, не искать! горячо произнесла Амалія Фердинандовна.
— А можетъ быть и нѣтъ, не занято, произнесла съ удареніемъ Амалія Фердинандовна и глаза ея метнули страстный взоръ на молодаго человѣка. — Да, но какъ это узнать?
— Ахъ, вотъ вопросъ! Спросите! засмѣялась Амалія Фердинандовна. — А пораженіе?
— Полноте, что за человѣкъ, который въ сраженіи думаетъ о пораженіи! Надо быть увѣреннымъ въ себѣ.
— Но какъ же спросить? Научите! шутливо произнесъ Антипъ Ивановичъ. — Научить васъ? — Да.
— Извольте. Женщины любятъ въ мущинѣ энергію и смѣлость. Чѣмъ смѣлѣе будетъ вашъ приступъ, тѣмъ скорѣе вы можете надѣяться на успѣхъ. — Я ужасно не смѣлъ, улыбнулся Антипъ Ивановичъ.
— Да, да, говорите! Знаемъ мы васъ! лукаво засмѣялась Амалія Фердинандовна.
— Ей Богу.
— Клянитесь еще больше! — Да право же!
— Ахъ, полноте. Я васъ знаю. Конечно, вы не заставите женщину первую изъясняться вамъ, это ужь вѣрно?
— Я никогда не изъяснялся и не получалъ изъясненій,—притворно грустнымъ тономъ произнесъ молодой человѣкъ.
— Да, конечно! И вы никогда не любили? — Я этого не говорю. — Значитъ, любили? — Даже люблю.
— Не секретъ, кого? Скажите мнѣ, какъ другу,—опять метнула взоромъ Амалія Фердинандовна.
— Секретъ, улыбнулся Антонъ Ивановичъ.—Не могу. — Ну, полноте. Скажите. Я никому не передамъ. — Право, не могу.
— Что она, знакома со мною? — Знакома. — Хороше. — Хорошо.
— Да. Ну, на какую букву начинается ея имя? — На А.
— На А? Право, не знаю. Много есть на А. — Угадайте.
— Ну, а отчество?
— Вы слишкомъ любопыты! — Ну, скажите.
Амалія Фердинандовна поднялась съ кресла и стала передъ Антономъ Ивановичемъ.
— Вы угадаете, только подумайте! нѣжно прошепталъ молодой человѣкъ и метнулъ на нее страстный взоръ.
— Нѣтъ, не угадаю, прошептала смущенно Амалія Фердинандовна.
— Да, угадаете! еще страстнѣе произнесъ молодой человѣкъ и взявъ ея руку, нѣжно поцѣловалъ ее. Она молчала.
— Вы знаете, кого я люблю? шептали его губы, и онъ все ближе и ближе къ себѣ привлекалъ Амалію Фердинандовну. — Вы лжете! едва слышно произнесла она.
— Право, вы ошибаетесь, Амалія Фердинандовна, съ улыбкою произнесъ мо
1. Какъ это бываетъ.
(С ц е н ы.)
нетка, съ глазами, не лишенными огня, съ свѣжимъ и чистымъ, одноцвѣтнымъ лицомъ и пунсовыми губами. Она одѣта всегда, даже не въ пріемные часы, весьма элегантно и со вкусомъ; сіяющія бѣлизною шея и часть груди, от
крытыя для взоровъ, способны заронить въ самаго нравственнаго человѣка нескромныя желанія! Однимъ словомъ, она пользуется репутаціею красивой женщины.
Общественное положеніе Амалія Фердинандовна занимаетъ весьма видное: она предсѣдательница десятка благотворительныхъ обществъ и кружковъ; постоянная устроительница баловъ, вечеринокъ и маскарадовъ съ цѣлями благо
дѣянія: ее можно видѣть вездѣ, гдѣ присутствуетъ аристократическое общество; какая бы мономанія ни овладѣла высшимъ обществомъ, будь то спиритизмъ, вольнодумство или религіозная манія,—ей вездѣ принадлежитъ или иниціатива дѣда, или дѣятельное соучастіе. Говорятъ, что она очень богата, хотя въ то же время утверждаютъ, что послѣ мужа у нея осталась только одна обстановка и ни копѣйки деньгами. Носились слухи, впрочемъ очень темные и ничѣмъ не подтверждаемые, что банкротство извѣстнаго банкира N находится въ связи со знакомствомъ его съ Амаліею Фердинандовной, — что онъ слишкомъ любилъ выпить, и въ пьяномъ видѣ былъ до невозможности щедръ на векселя и подарки. Какъ бы то ни было, но Амалія Фердинандовна живетъ скоиѣе роскошно, чѣмъ посредственно, и скорѣе весело, чѣмъ скучно. Вотъ ея будуаръ.
— Антонъ Ивановичъ! доложилъ лакей. — Проси.
Съ этими словами Амалія Фердинандовна быстро поправила на шеѣ медальонъ, провела рукою по свѣсившемуся на лобъ локончику, какъ бы желая увѣриться, не сошелъ ли онъ съ назначеннаго ему мѣста, мелькомъ взглянула въ зеркало и приняла «задумчивую» позу.
Вошелъ молодой человѣкъ, лѣтъ двадцати пяти, очень красивый, блѣднолицый брюнетъ шелковистыми бакенбардами и слегка восточнымъ типомъ лица.
— Стыдитесь, стыдитесь, проговорила съ упрекомъ Амалія Фердинандовна на вопросъ о здоровьѣ: совсѣмъ пропали... Гдѣ это вы только находитесь? Какъ говорится—ни слуху, ни духу. Извиняйтесь скорѣе!
— Виноватъ. Помогъ, съ шутливою покорностью отвѣчалъ молодой человѣкъ. — Не могъ! Это значитъ: не хотѣлъ! Памъ скучно здѣсь бываетъ, да? Признавайтесь.
— Амалія Фердинандовна! въ свою очередь упрекнулъ брюнетъ. — Что же васъ задержало? Дѣла?
— Да.
— Карты? Пирушки? Это дѣла?
— Право, я не въ силахъ оправдываться передъ такимъ строгимъ обвинителемъ. Казните, только скорѣе.
— Ну, Богъ васъ проститъ. Повинную голову, вѣдь, и мечь не сѣчетъ, улыбнулась Амалія Фердинандовна и протянула ему руку, которую онъ почтительно и нѣжно поцѣловалъ.
— Знаете что? лукаво улыбаясь проговорила Амалія Фердинандовна. — Я васъ слушаю.
— Васъ обвиняютъ въ важныхъ, очень важныхъ преступленіяхъ, Антонъ Ивановичъ улыбнулся.
— Можно узнать, какія это преступленія? спросилъ онъ.
— Говорятъ, вы любите.... какъ это называется ... полусвѣт
— Какое, ужасное обвиненіе! вскричалъ шутливо молодой человѣкъ.
— Что вы скажете въ свою защиту, обвиняемый? продолжала Амалія Фердинандовна тѣмъ же тономъ, но въ глазахъ ея блеснулъ огонекъ. — Виновнымъ себя не признаю, улыбнулся Антипъ Ивановичъ.
— Я вамъ вѣрю. Въ самомъ дѣлѣ, что можно находить хорошаго въ этихъ— этихъ нахальныхъ, дерзкихъ, разрисованныхъ женщинахъ! Какой дурной вкусъ у мужчинъ! Имъ нравится не естественное, а фальшивое, поддѣльное, просто бросающіеся въ глаза своею фальшью!
Огонекъ въ ея глазахъ засверкалъ еще ярче.
— Вы правы... отчасти. Есть такіе мужчины, но это не правило, а если и правило, то въ немъ чрезвычайно много исключеній.
— Ахъ, нѣтъ, не говорите. Чрезвычайно мало, скажите лучше. Очень мало, почти нѣтъ!?
— Ахъ, я ихъ знаю. Да, я знаю ихъ. Вспомните только: я участвую въ различныхъ обществахъ, и — что дѣлать? — по долгу службы мнѣ прихо
дилось сталкиваться съ этими личностями. Я презираю ихъ, хуже чѣмъ презираю: это гадины, безъ сердца и чувства!
— Онѣ достойны въ тоже время и сожалѣнія.
— Полноте, что за сожалѣніе! Къ нимъ? Это вѣдь омутъ, бездна, которая васъ втягиваетъ. Развѣ эти женщины могутъ оцѣнить васъ, полюбить всей душой, всей жизнью?
— Да такихъ мало и вообще-то.
— Не говорите. Есть. А между ними, конечно, не искать! горячо произнесла Амалія Фердинандовна.
— Знаете, если искать такихъ возвышенныхъ женщинъ, то конечно, найдешь, но... кто знаетъ—можетъ быть ихъ сердце занято!?
— А можетъ быть и нѣтъ, не занято, произнесла съ удареніемъ Амалія Фердинандовна и глаза ея метнули страстный взоръ на молодаго человѣка. — Да, но какъ это узнать?
— Ахъ, вотъ вопросъ! Спросите! засмѣялась Амалія Фердинандовна. — А пораженіе?
— Полноте, что за человѣкъ, который въ сраженіи думаетъ о пораженіи! Надо быть увѣреннымъ въ себѣ.
— Но какъ же спросить? Научите! шутливо произнесъ Антипъ Ивановичъ. — Научить васъ? — Да.
— Извольте. Женщины любятъ въ мущинѣ энергію и смѣлость. Чѣмъ смѣлѣе будетъ вашъ приступъ, тѣмъ скорѣе вы можете надѣяться на успѣхъ. — Я ужасно не смѣлъ, улыбнулся Антипъ Ивановичъ.
— Да, да, говорите! Знаемъ мы васъ! лукаво засмѣялась Амалія Фердинандовна.
— Ей Богу.
— Клянитесь еще больше! — Да право же!
— Ахъ, полноте. Я васъ знаю. Конечно, вы не заставите женщину первую изъясняться вамъ, это ужь вѣрно?
— Я никогда не изъяснялся и не получалъ изъясненій,—притворно грустнымъ тономъ произнесъ молодой человѣкъ.
— Да, конечно! И вы никогда не любили? — Я этого не говорю. — Значитъ, любили? — Даже люблю.
— Не секретъ, кого? Скажите мнѣ, какъ другу,—опять метнула взоромъ Амалія Фердинандовна.
— Секретъ, улыбнулся Антонъ Ивановичъ.—Не могу. — Ну, полноте. Скажите. Я никому не передамъ. — Право, не могу.
— Что она, знакома со мною? — Знакома. — Хороше. — Хорошо.
— Кто же это? Ну, скажите! — Вы любопытны.
— Да. Ну, на какую букву начинается ея имя? — На А.
— На А? Право, не знаю. Много есть на А. — Угадайте.
— Ну, а отчество?
— Вы слишкомъ любопыты! — Ну, скажите.
Амалія Фердинандовна поднялась съ кресла и стала передъ Антономъ Ивановичемъ.
— Вы угадаете, только подумайте! нѣжно прошепталъ молодой человѣкъ и метнулъ на нее страстный взоръ.
— Нѣтъ, не угадаю, прошептала смущенно Амалія Фердинандовна.
— Да, угадаете! еще страстнѣе произнесъ молодой человѣкъ и взявъ ея руку, нѣжно поцѣловалъ ее. Она молчала.
— Вы знаете, кого я люблю? шептали его губы, и онъ все ближе и ближе къ себѣ привлекалъ Амалію Фердинандовну. — Вы лжете! едва слышно произнесла она.
— Право, вы ошибаетесь, Амалія Фердинандовна, съ улыбкою произнесъ мо
лодой человѣкъ.
1. Какъ это бываетъ.
(С ц е н ы.)